Если мне скажут, что в вышеприведенной аргументации я исхожу из предположения, что весь прирост заработной платы тратится на предметы первой необходимости, то я отвечу, что сделал предположение, наиболее благоприятное для взглядов гражданина Уэстона. Если бы прирост заработной платы расходовался на предметы, которые ранее не входили в потребление рабочих, то реальное повышение покупательной силы рабочих не требовало бы доказательств. Однако, так как это повышение их покупательной силы является только следствием повышения заработной платы, то оно должно точно соответствовать сокращению покупательной силы капиталистов. Поэтому не увеличились бы общие размеры спроса на товары, а изменились бы составные части этого спроса. Возрастание спроса на одной стороне уравновешивалось бы сокращением спроса на другой. Так как общая сумма спроса остается, таким образом, неизменной, то не может произойти никакого изменения и в рыночных ценах товаров.
Таким образом, мы приходим к следующей дилемме: либо прирост заработной платы расходуется в одинаковой мере на все предметы потребления — и в этом случае расширение спроса со стороны рабочего класса должно уравниваться сокращением спроса со стороны класса капиталистов, — либо Прирост заработной платы расходуется только на некоторые предметы, рыночные цены которых временно возрастут, — и в этом случае вызванное этим повышение нормы прибыли в некоторых отраслях и соответствующее падение нормы прибыли в остальных отраслях промышленности вызовут изменение в распределении капитала и труда, изменение, которое будет продолжаться до тех пор, пока предложение в одних отраслях промышленности не увеличится соответственно возросшему спросу, а в других — не понизится соответственно сократившемуся спросу. При первом предположении не произойдет никакого изменения в ценах товаров; при втором же предположении после некоторых колебаний рыночных цен меновые стоимости товаров установятся на прежнем уровне. При обоих предположениях общее повышение уровня заработной платы не вызовет в конечном счете никакого другого следствия, кроме общего падения нормы прибыли.
Желая подействовать на ваше воображение, гражданин Уэстон предлагал вам подумать о тех затруднениях, которые вызвало бы общее повышение заработной платы английских сельскохозяйственных рабочих с 9 до 18 шиллингов. Подумайте только, восклицал он, об огромном повышении спроса на предметы первой необходимости и о страшном повышении цен, которое оно за собой повлечет! Все вы знаете, что средняя заработная плата американского сельскохозяйственного рабочего более чем в два раза превышает среднюю заработную плату английского сельскохозяйственного рабочего, хотя цены сельскохозяйственных продуктов в Соединенных Штатах ниже, чем в Соединенном королевстве, хотя общие отношения между трудом и капиталом в Соединенных Штатах те же, что и в Англии, хотя масса годовой продукции в Соединенных Штатах гораздо меньше, чем в Англии. Для чего же наш друг бьет в набат? Просто для того, чтобы отделаться от действительно стоящего перед нами вопроса. Внезапное повышение заработной платы с 9 до 18 шилл. означало бы внезапное повышение ее на 100 %. Однако мы вовсе не обсуждаем вопроса о том, может ли общий уровень заработной платы в Англии внезапно повыситься на 100 %. Нам вообще нет никакого дела до величины этого повышения, которое в каждом конкретном случае должно зависеть от данных обстоятельств и соответствовать им. Нам нужно лишь выяснить, каковы будут последствия общего повышения уровня заработной платы, даже если это повышение не превысит одного процента.
Итак, отбрасывая выдуманное нашим другом Уэстоном фантастическое повышение заработной платы на 100 %, я остановлю ваше внимание на том повышении заработной платы, которое действительно имело место в Великобритании в период с 1849 по 1859 год.
Всем вам известен проведенный в 1848 г. десятичасовой билль или, вернее, билль о 101/2-часовом рабочем дне. Это — одна из величайших экономических перемен, свидетелями которых мы были. Этот билль означал внезапное и принудительное повышение заработной платы не в каких-либо местных промыслах, а в ведущих отраслях промышленности, опираясь на которые Англия господствует на мировом рынке. Это было повышение заработной платы при исключительно неблагоприятных условиях. Доктор Юр, профессор Сениор и все другие экономисты, являющиеся официальными выразителями интересов буржуазии, доказывали, — и, я должен сказать, доказывали гораздо более основательными доводами, чем наш друг Уэстон, — что этот билль явится похоронным звоном для английской промышленности. Они доказывали, что дело тут идет не о простом повышении заработной платы, а о таком ее повышении, которое вызвано уменьшением количества применяемого труда и основано на этом уменьшении. Они утверждали, что 12-й час, который хотят отнять у капиталиста, как раз и является тем единственным часом, из которого капиталист извлекает свою прибыль. Они запугивали уменьшением накопления, повышением цен, потерей рынков, сокращением производства, вытекающим отсюда понижением заработной платы, окончательным разорением. Они даже заявляли, что законы Максимилиана Робеспьера о максимуме[121] — пустяки в сравнении с этим законом, и в известном смысле они были правы. Ну, а что же оказалось на деле? Повышение денежной заработной платы фабричных рабочих, несмотря на сокращение рабочего дня; значительное увеличение числа рабочих, занятых на фабриках; непрерывное падение цен на фабричные изделия; поразительное развитие производительной силы труда фабричных рабочих; неслыханное, все прогрессирующее расширение рынков для фабричных товаров. В 1861 г. в Манчестере на собрании Ассоциации содействия развитию науки я сам слышал, как г-н Ньюмен признал, что и он, и доктор Юр, и Сениор, и все другие официальные представители экономической науки ошиблись, между тем как инстинкт народа оказался правильным. Я говорю не о профессоре Фрэнсисе Ньюмене, а о г-не У. Ньюмене[122], который занимает в экономической науке выдающееся место, как соавтор и издатель работы г-на Томаса Тука «История цен», этого прекрасного труда, прослеживающего историю цен с 1793 по 1856 год[123]. Если бы были верны навязчивая мысль нашего друга Уэстона о неизменной сумме заработной платы, о неизменной массе продукции, о неизменном уровне производительной силы труда, о неизменной воле капиталистов и все его прочие неизменности и окончательности, то тогда были бы правильными мрачные предсказания профессора Сениора, и не прав был бы Роберт Оуэн, который уже в 1815 г. объявил общее ограничение рабочего дня первым подготовительным шагом к освобождению рабочего класса[124] и на собственный страх и риск, вопреки общему предубеждению, действительно провел это ограничение рабочего дня на своей собственной бумагопрядильной фабрике в Нью-Ланарке.
В то самое время, когда вводился десятичасовой билль и когда происходило вызванное им повышение заработной платы, в Великобритании, по причинам, на которых здесь не место останавливаться, наблюдалось также общее повышение заработной платы сельскохозяйственных рабочих.
Хотя это и не требуется для моей непосредственной цели, я, чтобы не быть ложно понятым вами, сделаю здесь несколько предварительных замечаний.
Если человек получал заработную плату в 2 шилл. в неделю, а затем его заработная плата повысилась до 4 шилл., то уровень заработной платы повысился на 100 %. Если подойти к этому повышению заработной платы с точки зрения повышения ее уровня, то оно может показаться огромным, а между чем действительная величина заработной платы, 4 шилл. в неделю, все же остается ничтожно малой, голодной подачкой. Поэтому не следует обольщать себя громко звучащими процентами повышения уровня заработной платы. Мы должны всегда спросить, какова была ее первоначальная величина?
121
Имеются в виду законы, принятые Конвентом 4 мая, 11 и 29 сентября 1793 и 20 марта 1794 г. и устанавливавшие твердые максимальные цены на зерно, муку и другие предметы потребления, наряду с твердой максимальной заработной платой.
122
В сентябре 1861 г. в Манчестере проходило очередное 31-е ежегодное собрание Британской ассоциации содействия развитию науки, на котором присутствовал Маркс, гостивший в это время у Энгельса. На собрании выступал У. Ньюмарч (в написании его фамилии Маркс допустил описку), председатель экономической секции Ассоциации, открывавший собрание секции и сделавший доклад на тему: «О том, в каких размерах здоровые принципы налогообложения воплощены в законодательстве Соединенного королевства». См. «Report of the Thirty-first Meeting of the British Association for the Advancement of Science; held at Manchester in September 1861». London, 1862, p. 230 («Отчет о тридцать первом собрании Британской ассоциации содействия развитию науки, состоявшемся в Манчестере в сентябре 1861 года» Лондон, 1862, стр. 230).
123
Маркс имеет в виду шеститомную работу английского экономиста Томаса Тука по истории промышленности, торговли и финансов, вышедшую отдельными книгами: «A History of Prices, and of the State of the Circulation, from 1793 to 1837». Vol. I–II, London, 1838 («История цен и состояние денежного обращения с 1793 по 1837 год». Тт. 1—11, Лондон, 1838), «A History of Prices, and of the State of the Circulation, in 1838 and 1839». London, 1840 («История цен и состояние денежного обращения в 1838 и 1839 годах». Лондон, 1840), «A History of Prices, and of the State of Circulation, from 1839 to 1847 inclusive». London, 1848 («История цен и состояние денежного обращения с 1839 по 1847 г. включительно». Лондон, 1848) и Т. Tooke and W. Newmarch «A History of Prices, and of the State of the Circulation, during the Nine Years 1848–1856». Vol. V–VI, London, 1857 (Т. Тук и У. Ньюмарч «История цен и состояние денежного обращения в течение девяти лет с 1848 по 1856 год». Тт. V–VI, Лондон, 1857).
124
См. R. Owen. «Observations on the Effect of the Manufacturing System». London, 1817, p. 76 (P. Оуэн. «Замечания о влиянии промышленной системы». Лондон, 1817, стр. 76). Первое издание книги вышло в 1815 году.