Он схватил ее за руку, они бегом пересекли пляж и бросились в воду.
— Держись за мной, детка, я не буду далеко заплывать, — бросил он.
Хельга медлила, глядя на него, плывущего.
«Хвастун, — подумала она, — ни стиля, ни настоящей скорости».
Дав ему обогнать ее, она потом стремительно поплыла брассом, настигла и пронеслась мимо, как торпеда. Проплыв ярдов сто, она перевернулась на спину и увидела, что парень утратил весь свой веселый вид.
— Слушай, кто ты такая? Какая-нибудь спортсменка или кто? — В голосе парня звучало недовольство.
Она поняла свою ошибку. Мужчины! Вечно хотят быть первыми, ей надо было прикинуться слабой и беспомощной.
— Почему ты не сказала, что умеешь так плавать? Разыгрываешь меня?
Искра радости погасла. Неужели она никогда не поумнеет?!
— Мой мартини нагреется, — ответила она и поплыла назад, а он остался смотреть ей вслед.
«К черту мужиков! — думала она. — Пользуйся ими, когда они нужны, а потом без сожаления бросай».
В кабинке для переодевания она насухо вытерлась, надела платье, заплатила за недопитый мартини и решила все-таки пойти на ленч в ресторан отеля. Уходя, она услышала, как одна из девушек сказала:
— Она-то за каким чертом сюда приперлась?
«Шла бы ты ко всем чертям!» — подумала Хельга.
Она села за руль машины и уставилась в пыльное ветровое стекло. Что ж, по крайней мере, ее назвали девчонкой.
К тому времени, когда она подъехала к отелю, к ней вернулось хорошее настроение. Ей захотелось есть, и она направилась прямо в ресторан. Метрдотель встретил ее у входа, его лицо было серьезно.
— Извините, миссис Рольф, вас спрашивают у стола дежурного.
Глядя на него, Хельга застыла:
— Кто?
— Ваш мажордом, Хинкль.
Она нетерпеливо посмотрела на часы. Половина второго.
— Ему придется подождать, — отрывисто сказала она. — Пусть мне подадут ленч.
Мгновение поколебавшись, метрдотель отвел ее к столику. Она заказала салат из крабов и полбутылки «шабли». «Будь я проклята, если кто-то помешает моему ленчу, — сообщила она себе. — Вероятно, какая-то дурацкая путаница с багажом или что-нибудь в этом роде».
Она доедала салат, когда увидела появившегося на пороге Хинкля. Один взгляд на его лицо заставил Хельгу вскочить на ноги. Под пристальными взглядами присутствующих она подошла к нему и вышла вместе с ним из зала.
— В чем дело, Хинкль? — резко спросила она.
— Мистер Рольф, мадам. Должен с прискорбием сообщить, что ему очень плохо.
Сердце Хельги подпрыгнуло и провалилось.
— Плохо? Как вас понимать?
— С ним доктор Беллами. Не пройдете ли вы со мной, мадам?
По телу Хельги пробежал озноб, но, сознавая, что посетители и туристы смотрят на них, она пошла рядом с Хинклем.
При насторожившем уши лифтере она не захотела ни о чем говорить, пока они не оказались в коридоре.
— Что вы хотите сказать, Хинкль, мы не уезжаем?
Она не могла думать ни о чем другом.
— Боюсь, что нет, мадам. У мистера Рольфа, по-видимому, наступило серьезное ухудшение.
Ее триумф над Джексоном, волнующая перспектива возвращения домой с Диком — все померкло словно по мановению руки.
«Проклятый Герман!» — подумала она.
Но едва эта мысль мелькнула в голове, как она устыдилась ее: «А как бы тебе самой понравилось лежать с параличом ног и недействующей рукой и пускать слюни. Ты — эгоистичная, бесчувственная сука».
Доктор Беллами ждал ее. Хельга еще никогда не видела человека с таким встревоженным видом.
— Миссис Рольф, у меня плохие новости. Мистер Рольф не сможет лететь.
— Что произошло?
— К моему великому сожалению, не знаю. Через несколько часов прибудет доктор Леви.
— Не знаете? — Хельга повысила голос. — У него уже был один приступ. Вы обязаны знать.
— Он спал… Ему дали снотворное. Видимо, он незаметно впал в коматозное состояние.
— Видимо? Вы должны знать, кома это или нет.
— Симптомы необычны. Медсестра Терли забеспокоилась, когда его дыхание ослабло, а кожа приобрела синеватый оттенок. Она послала за мной. Сердце его бьется ровно, но очень замедленно.
Хельга застыла:
— Он умер?
— Я не сказал бы, миссис Рольф. Эта перемена загадочна. Я не могу ее объяснить. На всякий случай я распорядился давать ему кислород. С ним мой ассистент. Он останется здесь. Будет сделано все возможное.
— Значит, перевезти его домой невозможно?
— Боюсь, что нет.
— И нужно ждать доктора Леви?