— Что? Тараск?
— Да! Он вернулся тайно, а недавно спустился в подземелья и вернулся такой бледный и потрясенный, как человек, который все поставил на карту. Я слышала, как он шептал своему оруженосцу Аридею, что ты должен умереть, несмотря на запрет Ксальтотуна.
— А что Ксальтотун?
— Даже не говори о нем, — шепнула она, задрожав. — Демоны часто приходят, на звук своего имени. Рабы говорят, что он лежит в своей закрытой комнате и наблюдает видения черного лотоса. Я думаю, даже Тараск его боится, иначе он бы сразу тебя убил, не таясь. Но сегодня ночью он спускался в подземелья, и один Митра знает, что он сделал!
— Вот и я думаю — не Тараск ли возился недавно с замком моей камеры, — сказал Конан.
— Вот кинжал! — шепнула девушка и просунула что-то между прутьями. Пальцы короля жадно сомкнулись на привычном предмете. — Быстро выйди через те двери, поверни влево и ступай вдоль камер, пока не дойдешь до каменной лестницы. Не ходи в сторону, если хочешь жить! Поднимись по лестнице и отвори двери наверху — там мы встретимся, если будет на то воля Митры.
И убежала, легко стуча мягкими башмачками.
Конан пожал плечами и обернулся к противоположной решетке. Это могла быть какая-нибудь коварная ловушка Тараска, но бросаться очертя голову навстречу неизвестной опасности было Конану привычней, чем безнадежно дожидаться смерти. Он осмотрел оружие, которое передала ему девушка, и грустно улыбнулся. Кто бы она ни была, в жизни она толк понимает. Это был не узенький стилетик, не острие с рукояткой, украшенной драгоценными камнями, — такое больше подходит для утонченного убийства в дамском будуаре. Нет, это был добрый нож, настоящее боевое оружие с широким лезвием и длиной дюймов в пятнадцать, заканчивающееся тонким, как игла, острием.
Он крякнул от удовольствия. Тяжесть оружия улучшила его настроение и придала уверенности. Какие бы сети вокруг него не сплетали, какие бы предательства и ловушки не готовили — оружие было настоящим. Мощные мускулы его правой руки напряглись, готовясь нанести смертельный удар.
Он начал открывать замок дальней двери и толкнул ее. Она не была закрыта на засов, хотя он хорошо помнил, что негр ее закрывал. Да, эта таинственная фигура не была тюремщиком, проверяющим крепость замков — наоборот, она открыла засов. И в этом было что-то зловещее. Но Конан не раздумывал — открыл решетку и вышел из камеры в густую тьму.
Как он и полагал, это не был следующий коридор. Каменный пол уходил вдаль, а справа и слева были камеры, никаких свободных проходов. Свет луны пробивался только сквозь решетки темниц и пропадал во тьме. Человек, не обладающий зрением Конана, мог и не заметить бледно-серых пятен перед решеткой каждой из камер. Повернув влево, он быстро пошел по коридору вдоль темниц, и его босые ноги не поднимали ни малейшего шума. Проходя мимо камер, он быстро осматривал каждую. Все они были заперты, но пусты. В некоторых блестели обнаженные кости. Эти подземелья остались пережитком тех мрачных времен, когда Бельверус из крепости еще не превратился в город. Но было заметно, что и в нынешние времена камеры использовались чаще, чем думали люди.
Наконец он увидел перед собой неясные очертания лестницы, круто поднимавшейся вверх — ее он и должен был найти… но вдруг он обернулся и укрылся в глубокой тени лестницы.
Сзади кто-то шел — огромный, согнувшийся и ступавший не по-человечески. Конан всматривался в длинный ряд камер и лежащие перед ними четырехугольники света. И увидел, что эти световые пятна пересекает что-то неопределенное, но наверняка большое и тяжелое и вместе с тем более ловкое, чем человек. Оно то появлялось на фоне пятен, то исчезало в тени между камер, и было что-то жуткое в этой безмолвной прогулке.
Конан слышал грохот решеток — оно касалось их всех по очереди. Потом дошло до камеры, которую он только что покинул; двери отворились. Прежде чем оно исчезло, король успел заметить на фоне двери огромный бесформенный силуэт. Лоб и руки короля покрылись холодным потом. Он уже знал, зачем Тараск подкрадывался к его камере и почему так быстро убежал: он открыл замок, а потом где-то в этих проклятых пещерах выпустил из ямы или клетки эту жуткую тварь.
Она покинула камеру и продолжила свой путь, низко держа морду над землей. Она уже не обращала внимания на решетки, потому что взяла след. Теперь Конан ясно видел человекоподобную фигуру, с размерами которой, однако, не сравнился бы никто из людей. Низко согнувшись, она бежала на задних лапах, серая и косматая, ее густой мех отливал серебром. Морда была жутким подобием человеческого лица, длинные лапы свисали почти до земли.