По лицу земли рассеяны эпитафии викингов, камни, покрытые рунами. Приведу одну:
«Тола поставила этот камень в память о своем сыне Харальде, брате Ингвара. Отправились за золотом, далеко заплыли и, как орлы, насытились добычей на Востоке. Скончались на юге, в аравийской земле».
А вот другая:
«Да смилуется Бог над душами Орма и Гуннлауга, а тела их похоронены в Лондоне».
На одном из островов Черного моря нашли такую:
«Грани поставил это надгробье в память о Карле, своем товарище».
А эта была вырезана на мраморном льве, сначала находившемся в Пирее, а потом перевезенном в Венецию:
«Воины резали руны… Люди из Швеции вырубили их на камне».
В Норвегии же, наоборот, находят греческие и арабские монеты, золотые цепи и старинные украшения с Востока.
В начале XIII столетия Снорри Стурлусон составил сборник жизнеописаний королей Севера. Географический охват этого труда, обнимающего историю четырех веков, — еще одно свидетельство необозримости скандинавского мира. На страницах Снорри встречаются Йорвик (Йорк), Бьярмаланд, то есть Архангельск или Урал, Ньорвезунд (Гибралтар), Серкланд (Земля сарацин), куда входили царства ислама, Блаланд (Синяя земля, Земля чернокожих), то есть Африка, Саксланд, или Саксония, то бишь Германия, Хеллуланд (Лесистая земля), иначе говоря — Новая Земля, и Миклагард (Большой Город), то есть Константинополь, где шведские и англосаксонские искатели приключений до самого краха Восточной империи составляли гвардию византийского самодержца. При всей странности этого перечня книга Снорри — вовсе не эпопея о скандинавской державе. Эрнан Кортес и Франсиско Писарро завоевывали земли своему королю; викинги предпринимали далекие путешествия на свой страх и риск. «Им недоставало политических амбиций», — поясняет Дуглас Джерролд{895}. Всего через век норманны (то есть люди Севера), под предводительством Рольфа захватившие Нормандию, дав этому краю свое имя, перезабыли родной язык и объяснялись исключительно по-французски…
Средневековое искусство по природе аллегорично. В «Vita Nuova»[485], рассказе о собственной жизни, хронология подчинена числу 9, почему Данте и саму Беатриче уподобляет девятке, «иначе говоря, чуду, в истоке которого — Святая Троица».
События происходят около 1292 года; веком раньше исландцы создали первые саги[486], образец реализма. Вот для примера лишь один бесстрастный пассаж из «Саги о Греттире»:
«Однажды, незадолго до середины лета, Торбьёрн Бычья Сила поехал в Скалу. Снаряжен он был так: на голове шлем, на боку меч, а в руке копье. Это было копье с очень широким наконечником. День был дождливый. Атли послал своих работников на сенокос, а другие уехали рыбачить на север, к Рогу. Атли был дома и с ним еще несколько человек. Торбьёрн приехал туда около полудня. Он был один. Он подъехал к входной двери. Дверь была заперта, и во дворе никого. Торбьёрн постучался, а сам отошел за угол, чтобы его не было видно из дверей. Люди в доме услышали стук, и одна женщина пошла открыть. Торбьёрн успел увидеть эту женщину, а сам не показывался, потому что ему был нужен совсем другой. Она вернулась в покои. Атли спросил, кто это пришел, и она сказала, что никого там не видела. И в то время как они говорили об этом, Торбьёрн с силой ударил по двери. Тогда Атли сказал:
— Это меня он хочет видеть. У него, верно, есть ко мне дело, если ему так невтерпеж.
Тогда он пошел и выглянул за дверь. Он никого там не увидел. Шел сильный дождь, поэтому он не стал выходить, а оперся руками о дверные косяки и озирался. В этот миг Торбьёрн метнулся к двери и двумя руками вонзил копье в грудь Атли, так что оно проткнуло его насквозь. Атли сказал, принимая удар:
— Они теперь в моде, эти широкие наконечники.
И он упал лицом на порог. Тут вышли женщины, которые были в покоях. Они увидали, что Атли мертв. А Торбьёрн, уже сидя на коне, объявил об убийстве и поехал после этого домой»[487].
С этой классически строгой прозой сосуществовала (редчайший случай!) барочная поэзия. Поэты говорили не «ворон», а «красный лебедь» или «лебедь крови», не «труп», а «мясо (или зерно) лебедя крови». «Влага меча» или «роса мертвых» означали кровь, «луна разбоя» — щит.
486
В словаре Испанской королевской академии сказано: «Сага (от нем. Sage, легенда), жен. Любая из поэтических легенд, по большей части вошедших в один из двух сборников первоначальных героических и мифологических преданий древней Скандинавии, называемых Эддами». В этом напластовании что ни слово, то ошибка. «Сага» происходит от исландского «Segja», а не от Sage, которое в средневековом немецком вовсе не означало легенды; саги, далее, это повествования в прозе, а не поэтические легенды; и, наконец, ни «в одном из Эдд» (это слово — женского рода) их нет. Самые древние песни Эдды относятся к IX веку, древнейшие саги — к XI.