- Друг Кюхельбекер, вот мой тебе совет, - сказал после дуэли приятелю Пушкин, - никогда не бери пистолетов в руки.
Но Кюхля взял. 14-го декабря Кюхельбекер оказался в числе восставших. Вот он шагает по площади. Высокий, сутулый, не в мундире гвардейском, не в шляпе с султаном, в гражданском поношенном платье. Держит в руках пистолет.
- Свобода, свобода. Ура - свободе! - кричит восторженно Кюхельбекер.
Дважды ронял пистолет он в снег. Давно в нём заряд подмочен. Не понимает того Кюхельбекер. Уверен в оружии грозном. Устал от ожидания долгого Кюхля. Хочется Кюхле действовать.
Узнал Кюхельбекер, что к восставшим подъехал великий князь, решил застрелить Михаила. Подошёл он вплотную к великому князю. Поднял руку, навёл пистолет. Дуло всаднику в грудь направил.
Увидел дуло князь Михаил, чуть с седла не слетел от испуга.
Нажал на курок Кюхельбекер. Щёлкнул курок, и только.
Развернул Михаил коня. Мчал от восставших ветром. Вернулся назад к Николаю, лопочет что-то совсем невнятное.
- Что говорят злодеи?
- Б-б-б, - трясутся у великого князя губы.
- Согласны сложить оружие?
- Б-б-б, - отвечает великий князь.
САВВАТЕЙКА
Два брата, Игошка и Савватейка, вот уже третий час сидят на железной крыше.
- Домой хочу, - хнычет Савватейка.
- Сиди, сиди, - успокаивает брата Игошка. - Зорчее смотри на площадь. Запоминай. Потом всем обо всём расскажешь.
Удобно на крыше. Место хорошее. Рядом сенатский дом. Всё видно. И офицеры видны, и войска, и народ.
Наблюдали ребята отсюда и то, как ходили в атаку конные, и как приезжали к восставшим святые отцы, и как появились на площади пушки.
Савватейке шесть лет. Интересно, конечно, то, что происходит внизу на площади. Однако устал и промёрз Савватейка.
- Домой хочу, - начинает хныкать опять мальчишка.
- Сиди, сиди, - повторяет Игошка. - Запоминай. Потом всем обо всём расскажешь. - Показал рукой туда, где стояли пушки: - Давай подождём. Может, они бабахнут.
Смирился Савватейка, ковырнул пальцем в носу, снова на площадь смотрит. Смотрел, смотрел и заснул.
Николай I в это время находился как раз возле пушек. Привезли наконец снаряды.
Однако медлит что-то царь Николай. Страшно открыть огонь. Вдруг не пожелают солдаты стрелять в своих. Команду дашь, а они взбунтуются.
- Стреляйте, ваше величество! - наседают советчики. - Стреляйте!
Наконец Николай решительно двинулся к батарее.
- Стрельба орудиями по порядку, - скомандовал государь. - Первая, начинай!
Царь ожидал услышать артиллерийский раскат, но пушка молчала. Николай I скосил на солдат-канониров глаза. Увидел: один из них с зажжённым фитилём в руках стоит навытяжку перед офицером.
- Почему не стреляешь?! - кричит офицер.
- Там же свои, ваше благородие.
- Молчать, башка твоя вшивая! Свои не свои, раз приказ стреляй!
Офицер был из тех, кто умел ругаться.
- Стреляй, говорю, паршивец, бычьи твои глаза!
Не тронулся с места солдат. Фитиль не поднёс к орудию.
Выхватил тогда офицер фитиль из рук канонира, поднёс к запалу. Змейкой юркнул огонёк. Гулко раздался выстрел. Звук его заполнил Сенатскую площадь. Долетел до Сената, Адмиралтейства. Ударив о стены, вернулся назад. Громовым заметался эхом.
Николай I улыбнулся.
Картечь ударила в мостовую, рикошетом разлетелась по сторонам. Врезалась в ряды солдат, в людей, заполнявших площадь. Взметнулась выше, поверх голов, ударила градом в соседние крыши.
Что случилось, Игошка не сразу понял. Рядом, уткнувши нос в воротник, спал Савватейка - и вдруг Савватейки нет. Потянулся Игошка к обрезу крыши. Видит, лежит на снегу Савватейка. Спрыгнул Игошка вниз.
- Савватейка! - тормошит. - Савватейка! Вставай, Савватейка!
Не встаёт Савватейка, Мёртв Савватейка. Из-под шапки алая струйка на снег бежит.
ГРУДЬЮ НА ПУШКИ
Зашевелилась, задвигалась Сенатская площадь. За первым выстрелом грянул второй, третий, четвёртый, пятый... Врезалась в людей картечь, валила снопами наземь.
Распалось боевое каре. Солдаты шарахнулись в разные стороны.
И вдруг:
- На пушки! Грудью на пушки! Ура! Вперёд!
Это поручик Николай Панов звучно подал команду.
- Ружья к бою! Вперёд! За мной!
Это штабс-капитан Щепин-Ростовский под свист картечи строил своих солдат.
- Ребята, не трусь! Ребята, вперёд! Нам ли картечи кланяться!
Это поручик Александр Сутгоф обращался к своим гренадерам.
Рванулись вперёд смельчаки. Открыли огонь из ружей. Но новый шквал преградил дорогу. Отступили солдаты к реке. Спустились на лёд Невы.
Тут принял команду штабс-капитан Михаил Бестужев.
- Стройся! Повзводно! - кричал Бестужев.
Собрались к нему солдаты. Строится к ряду ряд. Смотрит Бестужев на Петропавловскую крепость. Рядом она совсем. Вот куда поведёт он теперь солдат. Нет, не всё ещё кончено. Надёжны у крепости стены. Соберутся туда восставшие, поспорят ещё с Николаем.
Тем временем пушки открыли огонь по Неве. Ударяют ядра в ряды солдат. Не дают им собраться вместе.
- Стройся! Стройся! - кричит Бестужев.
Заполняют живые места убитых. Вот и готова уже колонна. Собрался Бестужев подать команду - мол, на крепость, друзья, вперёд! Как тут:
- Тонем! - раздались крики.
Глянул Бестужев - пробили ядра лёд на Неве. Повалились солдаты в воду. Сорвался поход на крепость.
Лишь немногие вышли тогда на берег. А в это время с той стороны Невы, оголив палаши, мчались навстречу восставшим конные.
Понял Бестужев - всему конец.
Последний отряд декабристов укрепился при входе на Галерную улицу. Недолго продержались и здесь восставшие. Смёл их картечный залп.
К шести часам вечера опустела Сенатская площадь. Восстание было подавлено.
НАГРАДА
Когда солдаты Прохор Ильин и Макар Телегин шли со своей ротой на Сенатскую площадь (полк их остался верен царю Николаю I), возник между ними давнишний спор.
Ильин был солдатом смирным. Верил в бога, любил царя, тех, кто восстал, называл смутьянами.
- Смутьяны они, смутьяны. Царь же отец солдатам. От господа бога царёва власть.
Телегин - другого склада. Хотя и ходил к молитвам, однако в бога не очень верил.