Росано
Он кровью благороднее, чем гот,
И юношеской прелестью не хуже,
Чем сам Нарцисс, Адонис иль Пирам,
А в знаньях не уступит мудрецам.
Он пишет, как Масиас; контраданса
Сплясать сам Хульо лучше бы не мог;
Никто, как он, вам не споет романса;
Как портретист, Гусман пред ним поблек;
Фехтует он не хуже, чем Карранса[94];
Первейший из вельмож его привлек
К себе в секретари, и там он слышит
Одни хвалы.
Лусенсьо
Так и Эрсино пишет.
Давно вы из Мадрида?
Росано
Да всего
Четыре полных дня взяла дорога.
Лусенсьо
Росано
Как будто ничего.
Но мы отходим в сторону немного;
Не замыкайте сердца своего,
Доверьтесь мне открыто, ради бога!
И покажите эту мне вдову,
Чтоб я ее увидел наяву.
Мне поручили убедиться лично,
Действительно ль так хороша она.
Лусенсьо
Что ж, если согласится, то отлично;
Она ведь как в тюрьме заточена.
Что я скажу — довольно необычно,
Но Леонарда словно рождена
В скалистой сьерре, так она строптива;
А впрочем, и разумна и красива.
Я к ней уж месяц с лишним не хожу
Из-за несчастных брачных разговоров;
Я сам сержусь, да и ее сержу,
И столько было неприятных споров;
А если я ей про письмо скажу,
Она сторицей выкажет свой норов;
Она и здесь, в Валенсии, дурит;
Так где же ее просватать нам в Мадрид!
Однако я согласен постараться.
Росано
Сказав, что я смущен, я не солгу,
Но все-таки нам надо попытаться;
Я должен сделать все, что я могу.
Лусенсьо
Спрошу, нельзя ль сегодня повидаться.
Перед Эрсино я всегда в долгу.
Те же, Камило и Флоро.
Флоро
(к Камило)
Что ж было дальше?
И представить трудно!
Лусенсьо
Пройдем туда, здесь что-то очень людно.
Лусенсьо и Росано уходят.
Камило, Флоро.
Камило
А было то, любезный Флоро,
Что после этой первой ночи,
Когда меня впотьмах водили,
Как сокола или слепого,
Я был еще раз шесть иль семь
В гостях у этой незнакомки,
Но созерцать ее я мог
При свете глаз моих, и только.
Я жаждал быть ночною птицей,
Подобно филинам и совам,
Чтоб, наконец, познать глазами
Обожествленное на ощупь.
Я полюбил ее, не видя,
Или насколько видеть можно
Прикосновеньем, как слепые,
А это горестно и больно.
Я делал, чтоб ее увидеть
(Ведь я не так уж ненаходчив),
Такое, что могло бы тронуть
Индейца, варвара, дракона,
То говоря, что умираю,
С рыданьями и тяжким стоном,
То яростно давая клятвы
Вовек не возвращаться больше.
Напрасно было все — и нежность,
И взрывы гнева, и угрозы:
Она невидима, а я
Сведен с ума и околдован.
Флоро
Чтоб это колдовство расстроить,
Фонарь возьмите потайной.
Камило
Нет, Флоро, твой совет — дурной;
Мне это жизни может стоить.
Психея, подойдя с лампадой
К Амуру, спавшему в тиши[95],
Сгубила свет своей души
И все, что было ей отрадой.
Флоро
Раз получилось так нелепо,
То что ж вам делать, наконец?
Камило
Амура взять за образец
И быть, как он, влюбленным слепо.
Флоро
А прихватить кусочек мела
И на дверях черкнуть тайком?
Камило
Куда, с таким проводником!
Уж вот кто действует умело!
Мы на дворе, а он клянется
Что мы не вышли из сеней.
Флоро
Коляска и две дамы в ней.
Камило
А из коляски, мне сдается,
Сошла красивая вдова.
Флоро
И очень недурна служанка.
Те же, Леонарда и Марта в накидках.
Леонарда
Марта
Леонарда
(Марте, тихо)
Марта
А я хотела
Вас только что предупредить.
Камило
Могу вам чем-нибудь служить?
Леонарда
(Марте, тихо)
вернуться
Он пишет, как Масиас… — Масиас, по прозванью Влюбленный, — галисийский трубадур конца XIV — начала XV в. Прославился не только своей любовной лирикой, но и трагической гибелью от руки одного ревнивого мужа. Эпизод этот послужил сюжетом для пьесы Лопе де Вега «Постоянство до гроба» (издана в 1638 г.) и был использован одним из крупнейших испанских писателей XIX в. Марьяно Хосе де Ларра в его романе «Паж дона Энрике Слабого» (1834) и в драме «Масиас» (1834).
Хульо — по-видимому, Хульо Медрано, известный севильский танцор и преподаватель испанских народных танцев; деятельность его приходится на конец XVI — начало XVII в.
Гусман. — Имеется в виду известный испанский художник Педро де Гусман (ум. в 1616 г.), придворный живописец короля Филиппа III, украсивший своими росписями загородный дворец Эль Пардо близ Мадрида. Лопе де Вега встречал его в 1593 г. в Толедо или в Альба де Тормес, где Педро де Гусман писал портреты членов семьи герцога Альбы.
Карранса — Херонимо Карранса, выдающийся знаток и теоретик фехтования, автор трактата «Философия оружия» (1582).
вернуться
Психея, подойдя с лампадой К Амуру, спавшему в тиши… — Античное предание о любви Амура, или Эрота, к прекрасной Психее — олицетворению человеческой души, обработанное римским писателем Апулеем в его романе «Золотой осел» («Превращения»), содержит в себе один эпизод, несколько напоминающий основную ситуацию «Валенсианской вдовы». Амур посещал перенесенную в его палаты Психею только в ночной темноте, чтобы она не узнала его и не возбудила гнева богини любви Афродиты. Однажды Психея при свете лампады сумела разглядеть облик спящего Амура, и он покинул ее. После долгих поисков Психее удалось найти своего возлюбленного и соединиться с ним.