Любовь во мне жива. Я счастлив встречами,
Как солнечным хождением по кругу.
О, если бы мы были обеспечены
Пожизненным стремлением друг к другу!
Высокое я вижу назначение
Моей любви к тебе. Твоя взаимность
Дает мне счастье, и ограничение,
И цельность чувств, и зрелую наивность.
Любимая! Как надо нам хранить
Тропиночку, что стелется нам под ноги.
И можно ли хоть каплю уронить
Из чаши, что с тобой мы вместе подняли?!
Ты для меня — единственное солнце
И рядом и на дальной отдаленности.
От пустоты случайных связей сохнут,
А я цвету, я цвет одной влюбленности.
А я своей густой зеленой кроной,
Которая в озерах отражается,
Единственно к тебе одной притронусь,
И все поет, и все преображается!
1966
* * *
Гори, разгорайся,
Грозою грози мне, любовь!
Напитки и пытки,
Любовное зелье готовь!
Я выпью!
Мне мил твой
Спасительный, сладостный яд.
Пожары, пожары кругом…
Это дни нашей жизни горят.
Пылают озера.
Вода ключевая кипит.
Весь в саже,
Амур, как пожарник,
Не спит.
— Тушите! — кричит он.
Бьют струи
По крыльям огня.
И странное дело,
Они попадают в меня.
1966
* * *
Губы от моря твои солоны,
Плечи налиты спокойною силой.
Черные волосы, как соловьи,
Вьют свою песню и музыку милую!
С кем еще можно тебя мне сравнить?
Строчкой какой осторожно дотронуться?
Главное то, что ты можешь хранить
Женскую скромность, а это достоинство.
Главное то, что в тебе доброта
Так постоянна, как солнышко на небе,
Не на замках она, не заперта,
Вот она, вся тут, и просится на люди!
Главное, ты и мила и умна,
Глупости бабьей в тебя не насовано.
Вся ты осмыслена, озарена,
Все в тебе диво и все согласовано!
1966
* * *
Прекрасный подмосковный мудрый лес!
Лицо лесной реки в зеленой раме.
Там было много сказок и чудес.
Мы их с тобой придумывали сами.
— Загадывай желания свои,—
К тебе я обратился, — я волшебник! —
И замолчали в чащах соловьи,
И присмирел над Клязьмою ольшаник.
— Стань лесом для меня! —
И лес растет.
И я не я, а дерево прямое.
— Стань для меня ручьем! —
И он течет
И родниковой влагой корни моет.
— Стань иволгой!—
И ты в певучий плен
Сдаешься мне в урочище еловом.
— Стань соловьем! —
И серебро колен
Рассыпано по зарослям ольховым.
— Стань ландышем! — Пожалуйста! — И я,
Простившись и с тобой и со стихами,
Меняю сразу форму бытия
И для тебя в траве благоухаю!
И тихо говорю тебе: — Нагнись! —
Гляжу в глаза, в которых нет испуга.
Молю кого-то высшего: — Продлись,
Свидание цветка с дыханьем друга!
Я — лес, я — ландыш, я — ручей, я — клен,
Я — иволга, я — ты в каком-то роде!
Когда по-настоящему влюблен,
Тебе доступно все в родной природе!
1966
* * *
Почему поет родник,
Ни на миг не умолкая?
Потому что он возник
Для тебя, моя родная.
Лучше всякого ковша
Две твоих ладони, Лада.
Холодна и хороша
Родниковая прохлада.
Пей! Живительный глоток
На какое-то мгновенье
Даст тебе телесный ток,
Силу, бодрость, вдохновенье.
Вот сама ты попила
И меня поугощала
И по полю поплыла
Величаво, величаво.
Майский полдень поднял ввысь
Жаворонка над простором.
Милая, остановись,
Слушай, как он там раскован.
Замерли и ты и я —
Нас искусство полонило.
От такого забытья
Ты косынку уронила!
1966