— Думаю, мне не стоит бросать это дело, — ответила Нина. — Во всяком случае, до конца сезона.
После обеда я сказал, что поеду в прокуратуру узнать, нет ли новостей, и продемонстрировать свое рвение.
Я остановил машину у ближайшего телефона-автомата и позвонил Одетт.
— К завтрашней ночи все готово. Похоже, мы выкрутимся. Ты должна вылететь в одиннадцать вечера. Из аэропорта доберешься на автобусе до городского автовокзала. Туда попадешь в начале второго. Я буду ждать тебя. Отвезу в кабинку и оставлю там. Затем получу то, что нам нужно, и вернусь.
Она ответила, что все поняла. В голосе Одетт слышалась тревога.
— Ты уверен, что все будет нормально?
— Да… не волнуйся. Увидимся на автовокзале в час ночи.
Я положил трубку, снял ее и набрал номер прокуратуры. Дежурный сказал мне, что Реник ушел домой. Я понял, что новостей нет, и поехал к Нине.
На следующее утро, в девять часов, я уже был на работе. Секретарша Реника дала мне груду папок, чтобы, ознакомившись с их содержанием, я быстро вошел в курс текущих дел Она же сказала, что Реник задерживается.
Я начал просматривать папки. Реник появился вскоре после одиннадцати. Он присел на краешек стола и спросил, нравится ли мне возвращение к работе.
— Еще бы, — ответил я и похлопал по папкам. — Работа как раз по мне. Дочь Марло еще не нашлась?
— Пока ничего нового. За стоянкой в бухте Одиночества ведется наблюдение. Если Одетт покажется там, мне сообщат. Больше мы ничего не можем, если только Марло не обратится к нам. ФБР и полиция штата готовы подключиться к расследованию по первому сигналу.
— Если Марло заплатит выкуп, а девушка вернется, он и не подумает обращаться к нам.
— В наши дни похитители обычно не возвращают своих жертв. — Реник нахмурился. — Мертвые молчат. Если она похищена, держу пари, он попросит нас о помощи. — Реник соскользнул со стола. — Ну, пойду к себе.
Когда он скрылся за дверью, я отодвинул раскрытую папку и закурил. Я думал о том, что завтрашним утром, при удаче, стану богаче на пятьдесят тысяч долларов. Свыкнуться с этим было нелегко. Но я уже решил, что, получив деньги в мелких купюрах, положу их в банковский сейф и буду брать их оттуда по мере надобности. Я понимал, что придется соблюдать определенную осторожность. Я не мог позволить себе сразу же сорить деньгами. Потом, через год или два, я мог сказать, что удачно сыграл на бирже.
Я уже собрался на ленч, когда дверь распахнулась и в кабинет влетел Реник. По лихорадочному блеску его глаз я понял, что ситуация изменилась, и у меня екнуло сердце.
— Ты не представляешь, как нам повезло! — воскликнул он. — Поедем в полицейское управление, я все расскажу по пути. Кто ищет, тот всегда находит, — продолжил он, когда мы вышли в длинный коридор, ведущий к лифту. — Я просматривал донесения патрульных за субботу, и одно из них сразу же заинтересовало меня. На автомобильной стоянке у «Пиратской хижины» нашли лежащего без сознания мужчину. Ты знаешь, где это?
Я кивнул, не доверяя своему голосу.
— Его ударили по голове. Бармен вызвал полицию. Он сказал патрульным, что мужчина вышел из бара вслед за девушкой. По его мнению, эта девушка — Одетт Марло.
— Почему ты так решил? — прохрипел я.
— В Палм-Сити ее хорошо знают. Фотографии Одетт появляются в «Вестнике» чуть ли не каждую неделю. Бармен почти наверняка уверен, что видел именно ее. Сейчас его привезли в полицейское управление. Я захватил с собой несколько фотографий Одетт. Надеюсь, бармен опознает ее.
— А что с тем мужчиной?
— Отделался шишкой на голове. Сейчас он в больнице. Кто его ударил? Если эта девушка — Одетт Марло, каким ветром занесло ее в такое заведение, как «Пиратская хижина»?
— Может, это не она.
— Скоро мы все выясним.
Десять минут спустя мы вошли в кабинет сержанта Хэммонда. Перед его столом сидел бармен из «Пиратской хижины». Я сразу узнал его. Сквозь окно я видел, как Одетт разговаривала с ним у стойки бара.
Реник разложил перед барменом фотографии девушки.
— Это она, — кивнул тот. — Я уверен, что это она.
— Когда она пришла в бар? — спросил Реник, многозначительно взглянув на меня.