Дрожащей рукой я достал ключ и отворил дверь. Она оказалась незапертой. «Наверное, забыл ее затворить», — сказал я себе, входя в прихожую.
Когда я закрывал за собой дверь, послышался звук сирены и за окном мигнул свет от полицейской машины, пронесшейся по направлению к дому Горди.
Глава 4
Только оказавшись в привычной обстановке своей гостиной, я обрел способность логично мыслить. Опустившись в кресло, я стал обдумывать ситуацию.
Горди убили. Какая-то женщина вызвала полицию, и та сразу же прибыла на место. Вскоре туда приедут еще и люди из отдела по расследованию убийств. Они перевернут дом вверх ногами, будут искать отпечатки пальцев и всех расспрашивать. Если же они найдут пленку, нам всем: мне, Кридену, Латимеру и всем, кого она касается, придется чертовски жарко. Просмотрев пленку, полиция установит, что наши жены занимались кражами, и получит прекрасный мотив убийства. Всех нас коснется следствие. Если они установят, что Криден в момент убийства находился неподалеку от дома Горди, его заподозрят, а он расскажет про меня. Разве что только Криден станет держать язык за зубами, и я тоже.
Следовательно, первым делом нужно убедить Кридена молчать. Времени оставалось мало. Я подошел к телефону и набрал его номер. Ответил слуга. Я назвался и попросил позвать к телефону Кридена. Через минуту в трубке послышалось:
— Да, Стив.
— Слушайте внимательно, Криден, — сказал я. — Я знаю, что ваша жена совершала кражи в универмаге «Велкам». Моя выкидывала такие же глупости. Меня шантажируют, и вас, полагаю, тоже. Сегодня вечером я пошел к Горди, чтобы откупиться, и нашел его убитым. Мы с вами повстречались на Восточной авеню вблизи от дома Горди. Нас будут допрашивать. Предположим, мы не встречались…
Он отозвался после длительной паузы:
— Это звучит в высшей степени разумно… вы не видели меня… я не видел вас…
— Правильно.
— Хорошо, значит, так и будет, — сказал он и повесил трубку.
Я тоже повесил свою и облегченно вздохнул. Все оказалось невероятно просто.
А теперь Линда. Договориться с Линдой по телефону я не мог. Нужно было встретиться. Мне не хотелось, но ничего не поделаешь. Встав, я заметил на диване кобуру с пистолетом. Я убрал ее в ящик стола. Потом погасил свет, запер дверь и зашагал по дорожке сада. Подходя к калитке, снова услышал завывание полицейской сирены, и по направлению к дому Горди пронеслись еще две машины. Идя к Люсиль, я еще раз услышал вой полицейской сирены. Промчалась еще одна полицейская машина, а за ней и машина «Скорой помощи». Мое сердце сильно стучало. К счастью, передача по телевидению была достаточно шумная и интересная, иначе все сбежались бы к окнам.
Наконец я добрался до дома Люсиль. Я бегом преодолел расстояние от калитки до двери и позвонил. Некоторое время я терпеливо ждал, пока Люсиль откроет.
— Привет, Стив, — проворковала она. — Вы принесли нам хорошие новости? А может быть, нет?
— Ничего хорошего. — Я проследовал за ней в комнату.
Линда по-прежнему лежала на диване и встретила меня холодным враждебным взглядом.
— Ну что? — Люсиль приготовилась исчезнуть. — Мне уйти?
— Нет, останьтесь, речь пойдет и о вас.
— Что вы говорите?!
Она уселась в кресло и стала вставлять сигарету в длиннейший мундштук.
Я коротко рассказал, как пришел к Горди и нашел его убитым и как какая-то женщина вызвала полицию.
— Если Горди держал пленку и негативы дома, то нам придется плохо, — сказал я Линде.
Ее лицо посерело от страха.
— Что ж, по крайней мере, тебе не придется платить этому мерзавцу, — подвела итог Люсиль.
Линда впала в истерику.
— Зачем только я вышла за тебя? — Она повернулась к Люсиль. — Люси, помоги мне, что же нам делать?
Когда я увидел, каким взглядом моя жена смотрит на эту стареющую лесбиянку, то понял, что она значит для нее больше, чем когда-либо значил я.
— Что делать? — Люсиль стряхнула пепел с сигареты. — Ты ведь хочешь развестись, правда, киска?
— Разумеется.
— Ну вот, все будет очень просто. — Она посмотрела на меня. — Полагаю, вы дадите Линде развод?
Внезапно я осознал, какое облегчение принесет мне избавление от Линды. Я не испытывал от женитьбы никаких особых радостей на протяжении последних трех лет, зато постоянно вынужден был сносить женушкины капризы и алчность.