Мы не говорим здесь о действиях, которые были направлены к защите бедняков от ростовщичества, как это делали, например, Monts-de-piete (в 1350 г. в Сарлене во Франш-Конте, позднее, в 1400 и 1479 гг., в Перудже и Савоне в Италии)[24]. Эти учреждения замечательны лишь тем, что в них обнаружилась та ирония истории, когда благие намерения при их реализации превращаются в свою прямую противоположность. Английский рабочий класс платит по умеренной оценке 100 % ломбардам, этим потомкам Monts-de-piete{59}. Мы точно так же не говорим о кредитных фантазиях некоего доктора Хью Чемберлена или Джона Бриско, которые в последнее десятилетие XVII века хотели избавить английскую аристократию от ростовщичества при посредстве сельскохозяйственного банка, предоставляющего бумажные деньги под залог земельной собственности{60}.
Кредитные ассоциации, образовавшиеся в XII и XIV столетиях в Венеции и Генуе, были порождены потребностью морской торговли и основанной на этой последней оптовой торговли освободиться от господства старомодных ростовщиков и монополистов торговли деньгами. Если настоящие банки, основанные в этих городах-республиках, представляли в то же время учреждения общественного кредита, из которых государство получало ссуды под будущие налоговые поступления, то не следует забывать, что купцы, образовавшие эти ассоциации, сами были первыми людьми в этих государствах и были столь же заинтересованы в том, чтобы освободить от ростовщиков свое правительство, как и в том, чтобы освободить от них самих себя{61} этими мерами они рассчитывали еще сильнее и прочнее подчинить себе государство. Поэтому-то, когда проектировалось основание Английского банка, тори возражали:
«Банки — учреждения республиканские. Процветающие банки существуют в Венеции, Генуе, Амстердаме и Гамбурге. Но кто слышал когда-либо о банке французском или испанском?»
Амстердамский банк, основанный в 1609 г., так же мало, как и Гамбургский банк (1619 г.), знаменует эпоху в развитии современного кредитного дела. Это был чисто депозитный банк. Боны, выпускавшиеся банком, были в действительности лишь расписками о получении вложенного в банк благородного металла, в монете или в слитках, и обращались только с передаточной надписью их владельца. Однако в Голландии с развитием торговли и мануфактуры развились коммерческий кредит и торговля деньгами, и капитал, приносящий проценты, в ходе этого процесса был подчинен промышленному и торговому капиталу. Это обнаруживалось уже в низкой ставке процента. Но Голландия в XVII веке считалась, подобно нынешней Англии, страной наиболее передовой в экономическом отношении. Монополия старомодного ростовщичества, базировавшегося на бедности, исчезла там сама собой.
В течение всего XVIII века громко раздаются голоса, — и законодательство действует в том же направлении, — требующие, ссылаясь на пример Голландии, насильственного понижения процентной ставки с той целью, чтобы капитал, приносящий проценты, подчинить торговому и промышленному капиталу, а не наоборот. Главным запевалой был сэр Джозая Чайлд, отец современного частного банкирского дела в Англии. Он разражается тирадами против монополии ростовщиков совершенно в том же духе, в каком фирма массового пошива готового платья Мозес и сын рекламирует себя в качестве борца с монополией «частных портных». Этот же Джозая Чайлд является в то же время отцом английских stock jobber{62}. Таким же образом, он, самодержец Ост-Индской компании, защищает ее монополию во имя свободы торговли. Против Томаса Манли («Interest of Maney mistaken»)[27] он пишет:
«В качестве поборника интересов трусливой банды ростовщиков он направляет огонь своей главной батареи против того пункта, который я сам признал наиболее слабым… Он прямо отрицает как раз низкий уровень процента как причину богатства, и уверяет, что он есть всего лишь следствие богатства» («Traites sur le Commerce etc.». 1669. Traduits de l'anglois, Amsterdam et Berlin, 1754, p. 120). «Если торговля есть средство, обогащающее страну, и если уменьшение процента расширяет торговлю, то снижение процента, или ограничение ростовщичества, есть, без сомнения, главная плодотворная причина богатства нации. Нет вообще ничего нелепого в утверждении, что в одно и то же время одна и та же вещь может при известных условиях быть причиной, а при других условиях — следствием» (там же, стр. 155). «Яйцо есть причина курицы, а курица есть причина яйца. Снижение процента может вызывать увеличение богатства, а увеличение богатства может явиться причиной еще более сильного снижения процента» (там же, стр. 156). «Я — защитник трудолюбия, а мой противник защищает леность и праздность» (там же, стр. 179).
24
27
Маркс допускает неточность. Томас Манли не был автором анонимного трактата «Interest of Money Mistaken»), вышедшего в Лондоне в 1668 году. —