При таком предположении стоимость труда (количество товара, которое может быть куплено на данное количество труда, или количество труда, которое может быть куплено на данное количество товара) могла бы приобрести значение меры стоимости товара совершенно так же, как и содержащееся в товаре количество труда. Это было бы возможно в силу того, что стоимость труда выражала бы, в овеществленном виде, такое его количество, которое всегда было бы равно количеству живого труда, необходимому для производства этого товара, — иными словами: определенное количество живого рабочего времени всегда получало бы в свое распоряжение такое количество товара, в котором было бы представлено, в овеществленном виде, столько же рабочего времени. Но при всех тех способах производства — особенно же при капиталистическом способе производства, — где вещественные условия труда принадлежат одному классу (или нескольким), а другому классу, рабочему классу, принадлежит, напротив, одна лишь рабочая сила, имеет место прямо противоположное явление. Продукт труда, или стоимость продукта труда, не принадлежит рабочему. Определенное количество живого труда не получает в свое распоряжение равного ему количества овеществленного труда; другими словами, определенное количество овеществленного в товаре труда получает в свое распоряжение большее количество живого труда, чем то, которое содержится в самом товаре.
Но так как А. Смит совершенно правильно берет за исходную точку товар и обмен товаров и у него поэтому производители первоначально противостоят друг другу только как товаровладельцы — как продавцы товаров и покупатели товаров, — то он обнаруживает (так ему представляется дело), что в обмене между капиталом и наемным трудом, между [246] трудом овеществленным и трудом живым, общий закон тотчас же теряет силу и товары (потому что и труд является товаром, поскольку он покупается и продается) обмениваются уже не в соответствии с представленными в них количествами труда. Отсюда он делает вывод, что коль скоро условия труда уже противостоят наемному рабочему в форме земельной собственности и капитала, рабочее время перестает быть имманентной мерой, регулирующей меновую стоимость товаров. Смит скорее должен был бы, — как справедливо заметил по его адресу Рикардо, — сделать тот обратный вывод, что выражения «количество труда» и «стоимость труда» перестали быть тождественными и, следовательно, что относительная стоимость товаров, хотя она регулируется содержащимся в них рабочим временем, не регулируется уже больше стоимостью труда, так как это последнее выражение оставалось правильным лишь до тех пор, пока оно было тождественно с первым. В дальнейшем, в связи с Мальтусом[29], можно будет показать, что даже в том случае, если бы работник присваивал свой собственный продукт, т. е. стоимость своего собственного продукта, само по себе неправильно и нелепо было бы принимать эту стоимость, или стоимость труда, за меру стоимостей в том же смысле, в каком мерой стоимостей и создающим стоимость элементом является рабочее время, или самый труд. Даже и в этом случае труд, покупаемый на какой-нибудь товар, не мог бы иметь значение меры в том же смысле, в каком это значение присуще труду, содержащемуся в данном товаре. Один был бы всего лишь показателем другого.
Как бы то ни было, А. Смит чувствует, что из закона, определяющего обмен товаров, трудно вывести обмен между капиталом и трудом, имеющий, очевидно, своей основой совершенно противоположные этому закону и противоречащие ему принципы. И противоречие это оставалось необъяснимым, пока капитал противопоставлялся прямо труду, а не рабочей силе. А. Смит хорошо знал, что рабочее время, затрачиваемое на воспроизводство и содержание рабочей силы, весьма отличается от того труда, который может выполнить она сама. По этому вопросу он даже ссылается на сочинение Кантильона «Essai surlanaturedu commerce».
29
В III части «Теории прибавочной стоимости», в главе «Т. Р. Мальтус» (стр. 753–781 рукописи), Маркс дает развернутую критику взглядов Мальтуса на стоимость и прибавочную стоимость (стр. 753–767 рукописи). —