[Париж], 2 ноября [1846 г.] 23, rue de Lille
Где же давно обещанное подробное письмо? Пошли, наконец, Бернайсу его рукопись, ему нужно только то, что имеется у тебя, печатный текст у него еще есть. В Америку он ничего не посылал; то, что там напечатано, было напечатано без его ведома и желания. Но много экземпляров было…{98} уже отпечатано…{99} и Леске мог их раздарить повсюду. Мы расследуем это дело. Может быть, это сделано через Грюна или Бёрнштейна. Я писал в Швейцарию по поводу рукописей{100}, но похоже, что эта собака не собирается мне отвечать. Кроме него остается еще только Йенни, однако с ним я сыграл шутку и не хочу ему писать. Вложи в твое следующее письмо несколько строк для этого субъекта, я отошлю их ему, но это только для проформы, он, наверное, не согласится взять рукопись. Первый, кому я написал, это издатель маленькой брошюры Бернайса; он, может быть, и согласится, однако он банкрот, судя по тому, что пишет Пютман. Так-то. Я потерял надежду на Швейцарию. Время не терпит, надо решать. При…* теперешнем затруднительном положении нам, наверное, не пристроить сразу двух томов. Будет хорошо, если нам удастся издать два тома у совершенно различных издателей. Напиши также и об этом.
Твой Э.
Только теперь я прочел то, что этот малый{101} написал о своем бегстве из уединения. Хорошо, что нам удалось перетащить его в Париж; постепенно он опять станет молодцом. Привет всей компании.
Впервые опубликовано в книге: «Der Briefwechsel zwischen F.Engels und K.Marx». Bd. I, Stuttgart, 1913
Печатается по рукописи
Перевод с немецкого
[Париж, декабрь 1846 г.]
Дорогой Маркс!
Мое недавнее короткое письмо к Жиго[78] было вызвано следующими причинами. Во время следствия в связи с волнениями в Сент-Антуанском предместье в октябре[79] допрошена была также масса арестованных немцев; вся вторая партия состояла из штраубингеров. Некоторые из этих болванов, отправленные теперь через границу, вероятно, наговорили много вздора об Э[вербе]ке и обо мне; в самом деле, при низости этих штраубингеров от них вполне можно было ожидать, что они в превеликом страхе станут рассказывать то, что знают и чего не знают. К этому надо еще прибавить, что знакомые мне штраубингеры, которые сохраняют такую таинственность в своих собственных делишках, подняли страшный шум по поводу моих встреч с ними. Такова эта публика.
На собраниях у заставы, как я вам уже, кажется, писал, благородный Эйзерм[ан] дал полную информацию обо мне шпионам. Ю[н]г[е] также сделал несколько глупостей; у этого молодца до некоторой степени мания величия, ему хочется быть отправленным за счет французского правительства в Кале и в Лондон. Словом, г-н Делессер подсылал ко мне и к Э[вербеку], который уже давно был на подозрении и относительно которого существовал временно приостановленный приказ о высылке, одного шпика за другим; этим шпикам удалось выследить нас вплоть до кабачка, где мы иногда встречались с неотесанными парнями из предместий. Тем самым было доказано, что мы — главари опасной шайки; а вскоре после этого я узнал, что г-н Делессер обратился к г-ну Танеги Дюшателю, чтобы добиться приказа о высылке меня и Э[вербека], и что по этому делу в префектуре, рядом с помещением, где происходит медицинское освидетельствование проституток, имеется целая кипа документов.
У меня, конечно, не было никакого желания быть изгнанным из-за штраубингеров. Я предвидел возможность подобной истории, когда заметил, с какой беспечностью эти штрау-бингеры поднимали шум и трескотню и обсуждали всюду и везде, кто прав: я или Грюн. Мне надоела вся эта дрянь, к тому же эти ребята были неисправимы, они даже не отстаивали открыто свои взгляды в дискуссии, совсем как лондонцы; но своей главной цели я достиг — я одержал полную победу над Грюном. Это был прекрасный случай с честью разделаться со штраубингерами, как бы ни была вообще неприятна эта история. Поэтому я дал им понять, что теперь больше не смогу обучать их, вообще же они должны быть осторожны. Э[вербек] тотчас же решил уехать и, кажется, немедленно покинул Париж, по крайней мере я больше его не видел. Куда он девался, я также не знаю.
Малыша (Б[ернайса]) также разыскивала полиция, но он из-за различных приключений снова переехал в свое прежнее жилище (поразительно, в какие невероятные передряги он попадает, как только вступит ногой в цивилизованный мир). Когда он опять вернется в Париж, я не знаю, но он во всяком случае не поселится в том доме, где думал поселиться. Поэтому данный тебе адрес не годится. Свою рукопись он благополучно получил.
77
Данное письмо было впервые опубликовано с большими сокращениями в книге: «Der Briefwechsel zwischen F.Engels und K.Marx». Bd. I, Stuttgart, 1913. —
79
30 сентября — 2 октября 1846 г. в Сент-Антуанском предместье Парижа происходили волнения рабочих в связи с предстоявшим вздорожанием хлеба. Рабочие нападали на хлебные лавки, были построены баррикады. Произошли столкновения рабочих с воинскими частями. —