Человек в космосе —
это смерть косности,
это жизнь каждому
с молодой жаждою,
это путь радугой
в голубой области,
это мир надолго
на земном глобусе.
Это жизнь в будущем,
где нам жить велено,
это взгляд юноши
из страны Ленина!
Всех сердец сверенность
на его компасе,
это наш первенец,
человек в космосе!
Земное небо
Я посмотрел на Землю с неба
и увидал, что небо — это
сама Земля в одежде света
и облаках дождя и снега!
Что и оно — земное чудо
и не явилось ниоткуда,
а ею созданы самою
Планетой, Родиной, Землею.
И не на звездах, не на звездах
нам создавали синий воздух, —
полями, травами, лесами —
мы небо вырастили сами!
От первой клетки до секвойи —
степной травой, листвой и хвоей —
мы создавали слой за слоем
вот это небо голубое.
И тот, кто деревце поставил
дышать и жить на белом свете,
тот неба синего прибавил
своей сияющей планете.
Я, на ракете ввысь поднявшись,
тебя увидел наконец-то,
о небо, о творенье наше,
всей жизни на Земле наследство!
Удивленье
На это я готов и сам…
Оставим удивленье людям!
Давайте привыкать не будем
к уже обычным чудесам!
Пусть вызывает изумленье
любой полет и приземленье;
и в комнате, включая свет,
считайте, что включен рассвет.
Улавливая речь в эфире,
свеченье лиц, цветенье роз,
давайте говорить всерьез,
что мы живем в волшебном мире,
что мир творений и явлений
весь состоит из удивлений!
Мы книги тайные прочли
и от неведенья пришли
к мезонам крошечным, и квантам,
и к галактическим гигантам,
и каждый полупроводник —
к пещере сказок проводник!
Не надо позволять глазам
привыкнуть «Отворись, Сезам!»,
когда оно по меньшей мере
без рук распахивает двери.
Не будем привыкать к Луне,
считавшейся оккультной тайной,
к тому, что герб необычайный
лежит у кратера на дне.
И «ах!» не надо подавлять
в себе, товарищ и подруга:
мы встретились, чтоб удивлять
любовью, разумом друг друга.
О, это радостное «О»
из губ, из сердца твоего!
Ведь восклицательные знаки
печатают и на Гознаке
вокруг советского герба,
где мира ясная судьба.
Пусть изумляется Природа,
как удивительна Земля,
когда летят два корабля
с посланцами людского рода
к звезде, что в сумерках плывет…
Кто удивляется — живет!
Заговорные стихи
Поработайте, снега,
на людей,
чтоб на каждые сто га
шли пахучие стога
в луговой страде.
Поработайте, снега,
на людей.
Поработайте, дожди,
на людей,
для пшеницы и для ржи, —
отличиться вы должны
и в своем труде.
Поработайте, дожди,
на людей.
Поработай и вода
на людей,
чтоб набрали невода
светлого, как никогда,
серебра сельдей.
Поработай и вода
на людей.
Поработайте, ветра,
на людей,
пригоните нам с утра
день счастливей, чем вчера,
всюду и везде.
Поработайте, ветра,
на людей.
Поработайте, слова,
на людей,
чтоб не никла голова,
как осенняя трава —
ни в какой беде, —
поработайте, слова,
на людей!
ВОЙНА — ЧУМЕ!
Поэма (1937)
Есть достоверные примеры, что крысы загрызали маленьких детей; гусям они выедают плавательные перепонки на лапах; у торговца животными Гагенбека крысы убили трех молодых африканских слонов тем, что разгрызли подошвы этим могучим животным.
Старый дом
Жили-были Ваня с Машей
в тихом дальнем городке;
с их историей домашней
я знаком накоротке.
Так я начал «жили-были»
эту сказку или быль,
чтобы в этой сказке-были
вы их так же полюбили,
как я в жизни их любил.
Маша — в доме невысоком —
дело помнила свое:
в блеск протерла стекла окон,
в лоск погладила белье,
проложила окна ватой
и бумаги синеватой
накрошила на нее.
Стены выбелила мелом,
печь убрала помелом,
с паутинкой сняла смело
паука — и поделом!
Велся дом, как надо, с толком:
с пирогами в печке лист,
чисто, вымыто, но только…
крысы в доме завелись.
В эту ночь приплыло в гавань
судно с флагом расписным;
в эту ночь забылся Ваня
мутным сном и видел сны.
Крысы тайно, быстро, снизу
из подпольных трюмных дыр
пробирались по карнизу
в русский город, в мирный мир.
Ряд зубов во рту-обойме,
крыса крадется с угла,
дырку вынюхала в доме
и, как пуля, в пол ушла.
Уж таков шпионский норов
контрабандных злых проныр:
распеваючи про мир,
в маске мирных договоров,
в шкаф, где хлеб и сало есть,
незамеченно залезть,
ложь восторженную плесть,
обратиться в бегство быстро, —
яд диверсий, зуд убийства,
в глазках лесть, а в зубках месть.
Я бы мог, пойдя на риск,
взгромоздить сравнений горы.
С кем еще сравнить бы крыс?
Но сейчас без аллегорий
мной описан крысий рыск.
Чтоб не путал критик кислый, —
что? да кто? да что потом? —
скажем: крысы — это крысы,
те, что влезли в Ванин дом
с корабля в ночное время,
крысы с шерстью и хвостом,
что описаны у Брема
(«Жизнь животных», 1-й том).