Флоренсьо
Бельтран
Херарда
Бельтран
Херарда
Бельтран
Херарда
Бельтран
Флоренсьо
Бельтран
Херарда
Бельтран
Херарда
Бельтран
Херарда
Бельтран
Херарда
54
Что за спор? Какою тучей
Небо дружбы вдруг затмилось?
Я за что-то впал в немилость.
Ревность — признак страсти жгучей
И, увы, ее изнанка.
Вижу я, Херарда, ясно:
Вам соперницей опасной
Эта кажется служанка.
Но признаюсь, — раз житья
Не дают вам подозренья,—
Что имеет отношенье
К ней не спутник мой, а я.
Правило у нас такое:
С ним мы делим пополам
Все, что нужно делать нам
И в пути и на постое.
Нравятся ему сеньоры —
Он и сводит дружбу с ними.
Со служанками ж простыми
Я вступаю в разговоры,
Так что, — верьте слову друга,—
Юрисдикции моей
Подлежит Инес, а с ней —
Вся окрестная прислуга.
Если вам, Бельтран, сдается,
Что раз город наш в опале,
Мы, мадридки, глупы стали,
Мне поправить вас придется.
Кстати, устоял Мадрид
Под недавнею грозой.
Он — ковчег, где спасся Ной.
Иль сундук, в котором Сид
Подменил песком монету.[54]
Всякой твари в нем по паре.
Правильно! Там много тварей,
А людей почти и нету.
Кроликов в столице старой
Развелось невпроворот,
А двуногих всех пород
Есть лишь по два экземпляра.
Мудрецы и дуралеи,
Доктора и шарлатаны,
Карлики и великаны,
Царедворцы и лакеи,
Домоседы и гуляки,
Остряки и тугодумы,
Бедняки и толстосумы,
Скромники и забияки,
Жулики и прокуроры,
Простаки и лицемеры,
Голубицы и мегеры,
Судомойки и сеньоры —
Все они в былой столице
По двое затем остались,
Чтоб их дети постарались
Вновь помочь ей заселиться.
К лику дур меня, Бельтран,
Не удастся вам причесть.
Зря меня старался ввесть
Ваш Флоренсио в обман.
Вы, — пусть даже в самом деле
Отдан весь ваш пыл прислугам,
Поделиться с вашим другом
Юрисдикцией успели.
Он всецело завладел
Вашей сферою любовной,
В коей он — судья верховный,
Вы же — лишь докладчик дел.
Но пора ему понять,
Что не к чести, а к позору
Юноше любить сеньору
И служанок соблазнять.
Вам ли, коль Инес — прислуга,
Привилегией своей —
Юрисдикцией над ней —
Поступаться ради друга?
Обещал он на свиданье
К ней прийти во тьме ночной
И вручил ей перстень свой
В подтвержденье обещанья.
Но кто мил мне хочет быть,
Тот о женщинах подобных
И романах низкопробных
Должен начисто забыть
И блюсти себя так стойко,
Чтоб не смела никогда
Взор его привлечь звезда,
А не то что судомойка.
Боже! Что за вкус ужасный!
Что за пошлые влеченья!
Что за склонность наслажденье
Находить в грязи!
Напрасно
Вы черните вкус Бельтрана.
Люди не чета ему
По талантам и уму
Тем же увлекались рьяно.
Замолчи, иль будет ею
Мне твой вкус приписан.
Что ж,
Раз молчанье ты блюдешь,
Я охотно онемею,
Чтоб избегнуть перебранки,
Хоть не понял до сих пор,
Для чего любить сеньор,
Если в мире есть служанки,
Коих облегает нежно
Не одежда из парчи,
Бархата или камчи,
А передник белоснежный,
Словно молоко коровье,
Продаваемое ими?
Грех с красотками такими
Не потешиться любовью!
Разве можно связь с пастушкой
Называть интрижкой грязной,
Коль все дамы безобразны
Рядом с этакой простушкой,
Коли взглядом мимолетным
Удается ей подчас
Даже молоко для нас
Сделать зельем приворотным?
Хоть, Бельтран, и обращен
Весь ваш пыл на этих пав,
Но, их ноги увидав,
В них легко признать ворон.
Вкруг одной такой же крошки
Некий франт ходил павлином,
Но оставил с носом длинным
Он ее, взглянув на ножки.
Ведь и черт хорош собой
На картинах для того,
Чтобы вид копыт его
В нас вселял испуг двойной.
Словом, приравнять к чертям
Ваших судомоек можно.
Силитесь вы безнадежно
Их поставить ниже дам.
Помните, Бельтран, что всяк
Пахнет тем, чем он живет:
Кожей — тот, кто кожи мнет,
Рыбьей чешуей — рыбак,
И посудой — судомойка.
Пусть. И все ж милей вдвойне
Всех духов на свете мне
Свежесть судомойки бойкой.
Словом, спорить не охоч я
С вами об Инес моей.
Значит, впрямь вы близки с ней?
Нет, но стану этой ночью.
Но ведь мне она сказала,
Что мой брат увлекся ею.
вернуться