Бельтран
Он и служит ею.
Их тут стоит вдоль улицы немало
От самой церкви до монастыря.
Флоренсьо
Вон тот сарай, по-моему, курятник.
Бельтран
Сдается мне, что где-то здесь под крышей
Есть улей.
Флоренсьо
Нет, не улей, а гнездо
Прожорливых шмелей иль хищных ос,—
Их жала мне вконец изрешетили
Лицо и руки.
Бельтран
Мне же, видит небо,
Одна из этих тварей в нос впилась
Так глубоко, что стал он словно хобот.
Флоренсьо
Быть может, нам в курятнике укрыться?
Бельтран
Ну, нет! Едва туда я заглянул,
Сеньор петух мне преградил дорогу
И, мня, что кур я воровать явился,
Украсил синяком мой правый глаз.
Флоренсьо
Бельтран
Флоренсьо
Куда ж это сперва мы угодили?
Бельтран
В свинарник, где насело на меня
Так много блох, что я чуть-чуть не помер.
Флоренсьо
А я к тому ж от пса лишь чудом спасся.
Бельтран
Флоренсьо
Бельтран
Да, облегчил мне левую икру
Он ровным счетом на полфунта мяса.
Флоренсьо
Как это свояка он не узнал?
Бельтран
С ним не в свойстве я, ибо он — дворняга,
А я пусть и собака, но идальго.
Флоренсьо
Бельтран
Будь я чуть-чуть умнее,
Давно бы уж зарекся я влюбляться.
Флоренсьо
Влюбляться? Да при чем же здесь любовь?
Бельтран
При том, что хорошо любить в Толедо,
Да только днем, а не во тьме ночной:
Тут слишком много крыш крутых и скользких,
Ос, петухов, курятников и блох,
Свинарников, собак и альгуасилов.
Голоса
(за сценой)
Бельтран
Флоренсьо
Увы, перебудили мы весь дом!
Голос
(за сценой)
Подай мне аркебуз! Спусти собаку!
Бельтран
Ты слышишь, друг? Речь обо мне идет.
Узнали нас.
Флоренсьо
Зайдем-ка мы в конюшню
И до зари от страха подрожим,
А коль и там найдут нас, убежим.
Флоренсьо и Бельтран уходят.
ДВОР ГОСТИНИЦЫ
Финео один.
Финео
О маска дня, о ночь, чьей красотой
Пленяются поэты так охотно!
Весь мир во мраке скрой бесповоротно,
Как скрыла лик планеты золотой!
Меня с Инес окутай темнотой,
И белый, как фламандские полотна,
Покров из ткани дорогой и плотной
Я возложу на твой алтарь святой.
Мгла! Помоги мне в этот тихий час
Взять верх над Аталантою моею,
Что ускользала от меня не раз.
Как встарь для Купидона и Психеи,
Стань простынею брачною для нас,[72]
Чтоб мой ревнивый пыл уснул под нею.
Финео, поручик Каррильо.
Поручик
(не замечая Финео)
Пора, когда все спит, и лишь ручей
Звенит, не умолкая до денницы,
И в тишине слипаются ресницы
Всевидящих, как Аргус, матерей;[73]
Ночь, синий плащ, сокрывший от очей
Вселенную без края и границы;
Ночь, книга вечных тайн, на чьи страницы
Наносит знаки бог рукой своей!
Пусть мне, в чье сердце яд любви проник,
Твои благоприятствуют светила,
Чтоб от меня моя звезда свой лик
Из зависти к Инес не отвратила
И я вкусил блаженства сладкий миг,
Пока о дне заря не возвестила.
Финео
(про себя)
Видимо, с Инес прекрасной
Не один я жду свиданья.
Ухожу: ведь мне вниманье
Привлекать к себе опасно.
(Уходит.)
Поручик
Был здесь кто-то из гостей,
И, ручаюсь головою,
Ждал того же он, чего я
У Инес просил моей.
Я исполнен гнева, но
Должен им кипеть в молчанку:
Ведь трактирную служанку
Ревновать к гостям смешно.
вернуться
Как встарь для Купидона и Психеи Стань простынею брачною для нас. — В античных преданиях рассказывается, что Купидон, бог любви, полюбив Психею, посещал ее под покровом темноты, по ночам, чтобы она не могла увидать его лица. Легенда о Купидоне (Амуре) и Психее обработана в книге Апулея «Золотой осел» и ряде других произведений.
вернуться
Всевидящих, как Аргус, матерей. — Аргус — в древнегреческих преданиях многоглазый великан, которому богиня Геро поручила стеречь превращенную ею в корову Ио, возлюбленную Зевса.