Да, все, что она говорила, было именно так. Женщина, на слабостях которой он рассчитывал играть, перехитрила их всех, ушла у них между пальцев. И как ловко она их провела! Какая чистая работа! Дамфи чувствовал себя одураченным, но не мог скрыть своего восхищения. Он сказал от души, совершенно откровенно:
— Хвалю! Бизнес есть бизнес!
И тут — о боже! — эта хитроумная женщина, эта бездушная интриганка вдруг залилась слезами и стала молить его, чтобы он ничего не говорил ее мужу.
Она показала таким образом, что ничем не отличается в своих слабостях от прочих представительниц прекрасного пола, и мистер Дамфи воспрянул духом.
— А чем вы докажете, что ваш муж открыл руду первым? — спросил он довольно грубо, хоть и сохраняя в голосе покровительственные нотки. — А что, если в документе, который доктор Деварджес оставил сестре вашего мужа, имеются доказательства, что первым открыл руду он?
— Если это и так, доктора Деварджеса нет в живых, а документ у меня.
— Понятно. — Дамфи поглядел на часы. — У меня еще пять минут. Послушайте-ка, что я вам скажу. Не буду скрывать, вы ловко провели это дело, чертовски ловко. Сейчас, если вам вздумается, вы можете послать меня к черту. Можете! Признаю! Не скрою и того, что вступая в это дело, я собирался на нем подзаработать. Собирался! Бизнес есть бизнес! А с другой стороны, оба мы — и вы и я — неплохо узнали друг друга за это время, и для вас будет много выгоднее действовать и дальше, опираясь на меня и помогая кое в чем мне, нежели обращаться к другому человеку. Верю, вы легко найдете в Сан-Франциско дюжину людей, которые предоставят вам условия не хуже моих, а может, и повыгоднее. Но заинтересованы ли они в том, чтобы скрыть от мира некоторые неприятные воспоминания о прошлом? Нет, конечно. А я заинтересован! Понятно?
Миссис Конрой выразила согласие, протянув ему руку.
— Никто не должен знать о моей тайне, а он в особенности, — горячо сказала она.
— Гарантирую! Бизнес есть бизнес!
Хитрецы обменялись рукопожатием, проявив при этом взаимное уважение и доверие, которому могли бы позавидовать многие честные люди; затем мистер Дамфи отправился обедать.
Едва успела миссис Конрой закрыть за гостем парадную дверь, как с заднего крыльца вбежала Олли. Миссис Конрой обняла ее и осыпала поцелуями, стараясь излить в них обуревавшую ее радость и — кто знает? — быть может, некоторое чувство вины. Однако Олли оказала сопротивление. Когда ей удалось наконец высвободить свою кудрявую головку, она сказала сердито:
— Пустите меня. Я хочу с ним поговорить.
— С кем? С мистером Дамфи? — спросила миссис Конрой, все еще держа ее в объятиях и заливаясь полуистерическим смехом.
— Да, Гэйб сказал мне, что он здесь. Пустите меня.
— О чем ты будешь с ним говорить? — спросила миссис Конрой, продолжая хохотать.
— Гэйб мне сказал… Гэйб сказал… Пустите вы меня или нет? Гэйб сказал, что он ее видел…
— Кого?
— Мою любимую, мою ненаглядную сестру Грейс! Пустите же! Я не хотела вам сделать больно!.. Я должна идти!..
И она убежала, оставив будущую хозяйку двух с половиной миллионов в одиночестве, терзаемую досадой и подозрениями.
Глава 3. МИСТЕР ДАМФИ ВСТРЕЧАЕТСЯ СО СТАРЫМ ДРУГОМ
Мистер Дамфи был верен своему слову. Через несколько дней после возвращения в Сан-Франциско он отправил нарочного к Виктору, чтобы тот явился к нему в контору. Он рассудил, что хоть Виктор и выбыл из игры и не может иметь никаких претензий на открытую серебряную руду, тем не менее, поскольку он был замешан в самозванстве миссис Конрой, с ним следует договориться по-хорошему. Пока он сидел и ждал ответа, клерк подал ему визитную карточку. Бросив на нее нетерпеливый взгляд, Дамфи прочитал: «Артур Пуанзет». В кругу дельцов и сидя за своим столом в конторе, Дамфи привык ни с кем не считаться. Но имя владельца карточки было слишком известным, и банкир сразу решил принять его. Следует добавить, что гость принадлежал к более высоким социальным сферам, нежели хозяин, и Дамфи, при всех своих демократических замашках, был достаточно хитер и расчетлив, чтобы не ссориться с верхами. Не поднимая глаз от бумаг на столе, он сказал: «Просить!»
Дверь отворилась. Не проявляя ни малейшего смущения или замешательства, обычно свойственного посетителям мистера Дамфи, в комнату вошел небрежной походкой элегантный молодой человек. Можно, пожалуй, утверждать, что еще никто из побывавших в этом кабинете не проявлял столь глубокого равнодушия к сидевшему за столом великому капиталисту. Вместе с тем гость, будучи человеком воспитанным, положил свою шляпу на стол и проследовал не спеша к камину, где и стал, повернувшись спиной к огню, терпеливо, хоть и чуточку пренебрежительно ожидая, пока хозяин кабинета соизволит обратить на него внимание. Мистер Дамфи был вынужден поднять голову.
— Жаль отрывать вас от дел. Я вижу, вы очень заняты. Ваш клерк сказал, что вы готовы принять меня; по-видимому, он ошибся.
Подавляя досаду, мистер Дамфи отложил перо и встал из-за стола.
— Моя карточка ничего вам не говорит, — сказал молодой человек, улыбаясь. — Я в более счастливом положении; к тому же у меня отличная память на лица. Последний раз, когда я вас видел, — когда же это было — да лет пять тому назад! — вы жевали клок бизоньей шкуры, чтобы не умереть от голода.
— Филип Эшли, — промолвил, понизив голос, мистер Дамфи и, торопливо оглядевшись, подошел к гостю.
— Вы совершенно правы, — сказал Пуанзет, повышая голос, словно назло собеседнику. — Я принял эго имя во время путешествия. А вас, значит, и в самом деле зовут Дамфи?
Если бы Дамфи питал тайную надежду смутить Пуанзета, назвав его Эшли, то после полупрезрительного замечания о его собственном имени ему все равно пришлось бы с ней расстаться. Но он и не помышлял ни о чем подобном. Протестуя всем своим существом, Дамфи чувствовал, как в нем просыпается в отношении стоявшего перед ним человека то же старое чувство субординации, подчиненности низшего высшему, что и пять лет тому назад. Тщетно твердил он себе, что он теперь другой Дамфи, что он богат, влиятелен. В помещении собственного банка, в личном кабинете, он стоял навытяжку, ожидая приказа от пришельца! Собравшись с духом, он попытался вернуть утраченный апломб.
— Вы по делу ко мне? А, Пуанзет?
В первой части этого обращения он старался выдержать холодно-официальный тон; во второй — попытался быть фамильярным; но ни в той, ни в другой роли не преуспел.
— Разумеется, по делу, — небрежно ответил Пуанзет, грея ноги у огня. — Никогда не решился бы попусту беспокоить такого занятого человека, как вы, да еще в разгар рабочего дня. Я узнал, что ваш банк заинтересован в рудном месторождении, недавно обнаруженном в Гнилой Лощине, на землях прежнего Ранчо Невинных Младенцев. Дело в том, что на эту землю имеется дарственная, пока еще, правда, не предъявленная в суд. Она принадлежит одному из моих клиентов.
— Имя? — быстро спросил Дамфи.
— Это несущественно, да и не имеет для вас значения, пока делу не придан законный ход, — спокойно ответил Артур. — Впрочем, если вас мучает любопытство, извольте. Мисс Долорес Сальватьерра.
Дамфи сразу успокоился и даже несколько воодушевился.
— Ваша претензия ничуть не ущемляет… — начал он.
— Ваших прав на рудное месторождение. Безусловно, — спокойно перебил его Артур. — Я пришел не с тем, чтобы отстаивать чьи-либо права или претензии. Может статься, что мы вообще не предъявим дарственную в суд. Пока что моя клиентка желает лишь выяснить, что за люди поселились на этой земле или, — если вас это больше устраивает, — владеют ею. Ваш банк представляет их интересы, не так ли? Они называют себя мужем и женой. О ней нам известно, что первоначально она выступила в качестве незамужней женщины, назвалась Грейс Конрой и заявила, что предыдущий владелец передал ей права на землю, о которой идет речь. Далее она появилась во второй раз уже в качестве жены некоего Гэбриеля Конроя, который, как я понимаю, считал и считает себя братом Грейс Конрой. Ни одно из перечисленных утверждений ни разу не было подкреплено документами. Согласитесь, история довольно запутанная, суд едва ли придет от нее в большой восторг. Впрочем, не будем предварять судебное решение Речь идет пока о другом, и, как мне кажется, Дамфи, вы здесь можете оказаться полезным. Кто они такие — этот брат и эта сестра, те ли, за кого себя выдают, или же самозванцы? И действительно ли они супруги? Хочу сразу заявить вам, что при любом варианте мы не имеем в виду оспаривать ваши коммерческие интересы.