А ветер покидает дом,Пересчитав посуду,Уже пронесся над прудом,Уже свистит повсюду.
Перебирает воду он,Как клавиши рояля,Как будто он открыл сезонВ моем концертном зале.
И нынче летом — на часахТы, верно, до рассвета,Ты молча ходишь в небесах,Подобная планете.
Облокотившись на балкон,Как будто на свиданье,Протягивает лапы кленК любимому созданью.
И ты стоишь, сама лучасьВ резной его оправе.Но даже дерево сейчасТебя задеть не вправе.
Всю силу ревности моейИ к дереву и к ветруСвоим безмолвием залей,Своим блаженным светом.
И ветер рвет твои чулкиС веревки возле дома.И, как на свадьбе, потолкиНа нас крошат солому.
* * *
Неосторожный югВлезает нам в тетрадиИ солнцем, как утюг,Траву сырую гладит…
Свет птичьего пера,Отмытого до блеска,И дятла — столяраЗнакомая стамеска.
Проснувшихся стиховИ тополей неспящих,Зеленых языков,Шуршащих и дразнящих,
Мой заоконный мир,Являйся на бумагу,Ходи в тиши квартирСвоим звериным шагом.
Иль лебедем склонись,Как ледяная скрипка,С небес спускаясь внизРазмеренно и гибко.
Вся комната полнаТаким преображеньем,И ночи не до снаОт слез и напряженья.
Но в мире место есть,Где можно спозаранкуРаскинуть эту смесь,Как скатерть-самобранку.
* * *
Какой заслоню я книгойОранжевый небосвод,Свеченье зеленое игол,Хвои заблестевший пот,
Двух зорь огневое сближенье,Режущее глаза.И в капле росы отраженьеТвоей чистоты, слеза.
* * *
Я разорву кустов кольцо,Уйду с поляны.Слепые ветки бьют в лицо,Наносят раны.
Роса холодная течетПо жаркой коже,Но остудить горячий ротОна не может.
Всю жизнь шагал я без троны,Почти без света.В лесу пути мои слепыИ неприметны.
Заплакать? Но такой вопросРешать же надо.Текут потоком горьких слезВсе реки ада.
* * *
Ведь только длинный ряд могил —Мое воспоминанье,Куда и я бы лег нагим,Когда б не обещанье
Допеть, доплакать до концаВо что бы то ни стало,Как будто в жизни мертвецаБывало и начало.
* * *
Приподнятый мильоном рук,Трепещущих сердецКолючей проволоки круг,Терновый твой венец.
Я все еще во власти сна,Виденья юных лет.В том виновата не лунаНе лунный мертвый свет.
Не еле брезжащий рассвет,Грозящий новым днем,Ему и места даже нетВ видении моем.
ЛИЧНО И ДОВЕРИТЕЛЬНО
* * *
Я, как Ной, над морской волноюГолубей кидаю вперед,И пустынною белой страноюНачинается их полет.
Но опутаны сетью снегаОслабевшие крылья птиц,Леденеют борта ковчегаУ последних моих границ.
Нет путей кораблю обратно,Он закован навек во льду,Сквозь метель к моему Арарату,Задыхаясь, по льду иду.
* * *
Бог был еще ребенком, и украдкойОт взрослых Он выдумывал тайгу:Он рисовал ее в своей тетрадке,Чертил пером деревья на снегу,
Он в разные цвета раскрашивал туманы,Весь мир был полон ясной чистоты,Он знать не знал, что есть другие страны,Где этих красок может не хватить.
Он так немного вылепил предметов:Три дерева, скалу и несколько пичуг.Река и горные непрочные рассветы —Изделье тех же неумелых рук.
Уже не здесь, уже как мастер взрослый,Он листья вырезал, Он камни обтесал,Он виноградные везде развесил гроздья,И лучших птиц Он поселил в леса.
И, надоевшее таежное твореньеНебрежно снегом закидав,Ушел варить лимонное вареньеВ приморских расписных садах.
Он был жесток, как все жестоки дети:Нам жить велел на этом детском свете.