Донеси меня до юга,Невредимым донеси,Пусть меня забудет вьюгаХоть на месяц на Руси.
Я срисовывал бы чащи,Только в них войдет гроза,Солнцу б я как можно чащеПопадался на глаза.
В посрамленье злой мороки,В просветление ума,Я б успел составить строки,Что шептала мне зима.
Перед аэровокзаломГорло сдавит тошнота:Снова — пропасти, провалы,Под ногами — пустота.
У меня сейчас воочью,А не только между строк, —Неустойчивую почвуВыбивают из-под ног.
Вижу, как, вращая крылья,Самолетный вьется винт,С давней раны, с давней болиМне разматывают бинт.
Открывая, обнажая,Растревоженная вновь,Чтоб могла рука чужаяРазодрать ту рану в кровь.
Там, в своей пурге-тумане,Мне не стоило трудаКровь любой подобной раныУдержать кусками льда.
Я стою, не веря в лето,И искать не знаю гдеМедицинского совета,Чтоб помочь моей беде.
Но твое рукопожатьеТак сердечно горячо;Птицы ситцевого платьяМне садятся на плечо.
И знакомое лекарствоТихо капает из глаз —Драгоценное знахарство,Исцеляющее нас.
Вот я таю, как ледышка,От проклятых этих слез,Душу мне еще не слишкомОстудил земной мороз.
КОНЦЕРТ[26]
Скрипка, как желтая птица,Поет на груди скрипача;Ей хочется двигаться, биться,Ворочаться у плеча.
Скрипач ее криков не слышит,Немыми толчками смычкаОн скрипку все выше, все вышеЗабрасывает в облака.
И в этой заоблачной высиЕстественный климат ее,Ее ощущенья и мысли —Земное ее бытие.
Но всякий, имеющий уши,Да слышит отчаянья крик,Который нам в уши обрушитДо слез побледневший старик.
Он — гения душеприказчик,Вспотевший седой виртуоз,Пандоры окованный ящикОн в зал завороженный внес.
Он смело сундук открываетОдним поворотом ключа,Чтоб нас отогнали от раяВидения скрипача.
Чтоб после небесной поездкиВернуться на землю опятьИ небу чужому в отместкуЗаплакать и загоревать.
И мы, возвращаясь к земному,Добравшись по старым следамК родному знакомому дому,Мы холод почувствуем там.
Мы чем-то высоким дышали.Входили в заветную дверь…Мы многое людям прощали,Чего не прощаем теперь.
* * *
Мы гуляем средь торосовВ голубых лучах луны,Все проклятые вопросы,Говорят, разрешены.
Но луна, как пряник мятный,Детский пряник ледяной,Вдруг покатится обратно,И — покончено с луной.
И, встревоженное чудом,Сердце дрогнет у меня,Я достану из-под спуда,Из подполья злого дня,
Все, что плакало и пело,Путевую жизни нить,Что своим усталым теломЯ пытался заслонить
От чужих прикосновений,От дурных тяжелых глаз,Откровенных нападенийИ двусмысленности фраз.
Наступает тихий вечер,Звезды тают на снегу.И породой человечьейЯ гордиться не могу.
* * *
Среди холодной тьмыМы — жертвы искупленья.И мы — не только мы,А капелек сцепленье.
Стакан поставь в туман,Тянущийся по саду,И капли на стаканТотчас, как дождь, осядут.
Стакан сберег тепло,Ему родное снится,И мутное стеклоСлезой засеребрится.
* * *
Я здесь живу, как муха, мучась,Но кто бы мог разъединитьВот эту тонкую, паучью,Неразрываемую нить?
Я не вступаю в поединокС тысячеруким пауком,Я рву зубами паутину,Стараясь вырваться тайком.
И, вполовину омертвелый,Я вполовину трепещу,Еще ищу живого дела,Еще спасения ищу.
Быть может, палец человечийТу паутину разорвет,Меня сомнет и искалечитИ все же на небо возьмет.
* * *
Кому-то нынче день погожий,Кому — томящая жара,А я, наверно, промороженТайгой до самого нутра.
вернуться
26
Написано в 1956 году в Калининской области. Входит в «Колымские тетради».
Опубликовано с сокращениями под назв. «Скрипка, как желтая птица…».