Босая, оступается, камни шевеля,Под ее ногами горбится земля.
Девочка-растрепа, красавица моя,Ты — моя родина, ты — моя семья.
Лесами ты проходишь — и гнутся леса,На небо ты глядишь — и дрожат небеса,
Долго ль заблудиться мне в белых камнях,Возьми меня за руку и выведи меня
На тихие, зеленые, теплые луга,Девочка-растрепа, красавица пурга!
* * *
В болотах стелются туманы,И сердце бьется все сильней,И знаки ночи долгожданнойВсе громогласней, все видней.
Мне все дневные проволочкиТак очевидно нелегки.Я кое-как дойду до точки,До красной, стало быть, строки.
Меняют вещи цвет и форму,И в новой сущности своейОни не так уже бесспорны,Как в свете слишком ярких дней.
Ведь одиночества отрадаНе ощущенье мертвеца,Оно — моя РобинзонадаБез милосердного конца.
Так после кораблекрушенья,С самим собой наединеНаходят счастье и решеньеВо всем довериться волне.
Но, вспоминая ежечасноСвой каменистый путь земной,Роптавший в горести напрасноНе соглашается со мной.
* * *
Сломав и смяв цветыСвоим тяжелым телом,В лесу свалился тыТаким осиротелым,
Что некий грозный зверьОткрыл свою берлогуИ каменную дверьПриотвалил немного.
Но что тебе зверьяНаивные угрозы,Ему — печаль твоя,Твои скупые слезы?
Вы явно — в двух мирах,И каждый — сам собою.Не волен рабий страхСегодня над тобою…
* * *
Как будто маятник огромныйРаскачивается вода.Но скал моих — сухих и темных —Не достигает никогда.
Давно изучены границыМорских угроз, морских страстей,И волн горбатых вереницыПугать способны лишь детей.
Валы, как тигры в зоосаде,Летят прыжком на парапет.И вниз срываются в досаде,И оставляют пенный след.
И луч, как нож, с кормы баркасаРазрежет небо пополам.И тучи, точно туши мяса,По всем навалены углам.
И берега закатом тусклымНе обозначены еще.И труп какого-то моллюскаБагровым светом освещен…
* * *
Ты упадешь на снег в метель,Как на пуховую постель,Взметенную погромом.
И ты заплачешь обо мне,Отворотясь лицом к стенеБревенчатого дома.
И ты не слышишь — я зову,Я, как в лесу, кричу «ау»,Охрипший и усталый.
Сжимаю, бурей окружен,В застывших пальцах медальонИз белого металла.
Так много в жизни было зла,Что нам дорога тяжелаИ нет пути друг к другу.
И если после стольких вьюгЗаговорит над нами юг —Мы не поверим югу.
* * *
Мне б только выболеть немножко,Суметь довериться врачам.Лекарством, как ребенка, с ложкиМеня поили б по ночам.
Но разве был событьем частнымТот фантастический рассказ,Что между двух припадков астмыПрипоминается сейчас,
Когда я стиснут был в ущельеКамнями, небом и ручьем,Не помышляя о прощеньеИ снисхождении ничьем…
* * *
Нет, не для нас, не в нашей модеПисалось мира бытие,И расточительность природы,И пышность грубая ее.
И не раченьем садовода,Избытком силы мир живет,Любую пользуя погоду,Какую вынес небосвод.
Мир не вмещается в картины,Но, на полотна не просясь,С любым из нас на миг единыйПровозгласить хотел бы связь.
Зачем роса порою раннейНа неподвижном лепесткеВисит слезой, зовя в бескрайнейТакой мучительной тоске…
* * *
Всюду мох, сухой, как порох,Хрупкий ягелевый мох,И конические горыВулканических эпох.
Здесь на зов весны несмелойОткликаются едваИ гранит позеленелый,И зеленая трава.
Но рога свои олениСмело сбрасывают в снег.Исчезают сны и тени,И добреет человек.