Когда, заверчен и закрученЗа солнцем, светом и теплом,Я вижу в боли только случайИ средство для борьбы со злом.
Тогда твоим последним шагомКуда-то вверх, куда-то вдальОставишь на моей бумагеНеизгладимую печаль.
* * *
Густеет темный воздух,И видно в вышине,Как проступают звездыНа синем полотне.
Походною палаткойНатягивают ночь.Пилюли и облаткиНе могут мне помочь.
И я один на свете,Седеет голова.И брошены на ветерБумажные слова…
Стучался я в калитку,Просился в райский садБесплодная попытка —Вернулся я назад.
Там горькая услада,Секрет моей беды.Мальчишеского садаНезрелые плоды.
Казалось мне, что рукуДовольно протянуть,Исчезнет моя мукаЗа несколько минут.
Их вкус живет доселеВ моем иссохшем рту.И к той же самой целиЯ взрослым подойду.
И яблоки литыеК моим ногам летят,Как солнца золотые,И озаряют сад.
Лирично то, что лично,Что пережил я сам.Едва ли нам приличноНе верить чудесам.
ФОРТИНБРАС
Ходят взад-вперед дозоры,Не сводя солдатских глазС дальних спален Эльсинора,Где ночует Фортинбрас.
Королевские террасыТемный замысел таят.Здесь, по мненью Фортинбраса,В каждой склянке налит яд.
Здесь фамильные портреты,Притушив тяжелый взгляд,Поздней ночью с датским ветромОб убийстве говорят.
В спальне на ночь стелет шубуПобедитель ФортинбрасИ сует усы и губыВ ледяной прозрачный квас.
Он достиг заветной цели,Все пред ним склонились ницИ на смертных спят постеляхВосемь действующих лиц.
Он не верит даже страже,Сам выходит на балкон.И готов с любым миражемЗавести беседу он.
Он не будет слушать глупыхУвещаний мертвеца,Что ему наследство трупов,Страсти сына и отца.
Что ему цветы Офелий,Преступления Гертруд.Что ему тот, еле-елеСохранивший череп шут.
Он не будет звать актеров,Чтоб решить загадку ту,То волнение, в которомСкрыла жизнь свою тщету.
Больше нет ни планов адских,Ни высоких скорбных дум,Все спокойно в царстве датском,Равномерен моря шум.
Фортинбрас идет обратно,Потушив огонь свечи.На полу, чертя квадраты,Скачут лунные лучи.
Кто же тронул занавеску,Кто прижался у стены,Озарен холодным блескомНаблюдательной луны?
Кто сумел войти в покоиИ его развеял сныНарушителем покояПокорителя страны?
Чья-то речь, как волны, бьется,Как морской прибой шумит,И над ухом полководцаЧей-то голос говорит:
«Ты пришел за древним трономВ самый знатный из дворцов,Ты спешил почтить поклономНеостывших мертвецов.
Знаю, ты боишься смерти,Не солдатской, не простойИ не той, что жаждут чертиЗа могильною чертой.
Ты боишься смерти славы,Смерти в памяти людей —Где частенько прав неправыйИ святым слывет злодей.
Только я даю бессмертье,Место в вечности даю.Запишу сестру ЛаэртаВ Книгу Светлую мою…
Год пройдет — не будет флага,Фортинбрасова значка,Но отравленная шпагаПроблестит еще века.
Лишь свидетельство поэта,Вдохновенного творца —Книга Жизни, Книга СветаБез предела и конца.
Может быть, язык библейскийВ совершенстве простоты,Суете, вполне житейской,Дал значенье и мечты.
Подчинить себе я властен,Мудреца и дурака,Даже тех, кто не согласенУходить со мной в века.
Разбегутся сны и людиПо углам музейных зал,Даже те, кто здесь о чудеНикогда и не мечтал.
Может быть, глаза портретовСтарых рыцарских временШлют проклятие поэтам,Разбудившим вечный сон.