1965
* * *[198]
Пусть свинцовый дождь столетья,Как начало всех начал,Ледяной жестокой плетьюНас колотит по плечам.
И гроза идет над нами,Раскрывая небо нам,Растревоженное снамиИ доверенное снам.
И черты стихотворенья,Слепок жестов, очерк поз,Словно отзвуки движеньяПроходящих в мире гроз.
1966
* * *
Не покончу с собой —Превращусь в невидимку:И чтоб выиграть бой,Стану призрачной дымкой.
Я врага разыщуСредь земного предела,Подкрадусь, отомщу,Завершу свое дело.
Это вера из вер —Та дикарская вера,Катехизис пещерИ путей Агасфера.
1966
* * *
Любви случайное явленьеСмиренно чудом назовиИ не бросай слова презреньяВслед улетающей любви.
1966
* * *
Взад-вперед ходят ангелы в беломС неземным выражением глаз,Труп еще называется телом —В лексиконе, доступном для нас.
И чистилища рефрижератор,Подготовивший трупы в полет,Петербургский ли это театр,Навсегда замурованный в лед.
Распахнут подземелье столетья,Остановится время-пораЛифтом морга, как шахтною клетью,Дать добычу судьбы — на гора.
Нумерованной, грузной, бездомнойТы лежала в мертвецкой — и вотПоднимаешься в синий огромныйОжидающий небосвод.
Вот последнее снаряженье:Мятый ситцевый старый халат,Чтоб ее не стеснились движеньяВ час прибытия в рай или в ад.
И обряд похоронного чина,И нарушить обряда не сметь,Чтобы смерть называлась кончина,А не просто обычная смерть.
И нужна ли кончина поэту,Торопливых друзей говорок,Заглушающий выкрики светаОт обугленных заживо строк.
Нумерованной, мертвой, бездомнойТы лежала в мертвецкой — и вотПоднимаешься в синий огромныйОжидающий небосвод.
1966
ЖИВОПИСЬ[199]
Портрет — эго спор, диспут,Не жалоба, а диалог.Сраженье двух разных истин,Боренье кистей и строк.
Потоком, где рифмы — краски,Где каждый Малявин — Шопен,Где страсть, не боясь огласки,Разрушила чей-то плен.
В сравненье с любым пейзажем,Где исповедь — в тишине,В портрете варятся заживо,На странной горят войне.
Портрет — это спор с героем,Разгадка его лица.Спор кажется нам игрою,А кисть — тяжелей свинца.
Уже кистенем, не кистьюС размаха художник бьет.Сраженье двух разных истин.Двух судеб холодный пот.
В другую, чужую душу,В мучительство суетыХудожник на час погружен,В чужие чьи-то черты.
Кому этот час на пользу?Художнику ли? Холсту?Герою холста? Не бойсяШагнуть в темноту, в прямоту.
И ночью, прогнав улыбку,С холстом один на один,Он ищет свою ошибкуИ свет или след седин.
Портрет это или маска —Не знает никто, покаСвое не сказала краскаУ выбеленного виска.
1967
* * *
В судьбе есть что-то от вокзала,От тех времен, от тех времен —И в этой ростепели талой,И в спешке лиц или имен.
Все та же тень большого ростаОт заколдованной сосны.И кажется, вернуться очень простоВ былые радужные сны.
(1960-е)
* * *[200]
По старому следу сегодня уеду,Уеду сквозь март и февраль,По старому следу, по старому следуВ знакомую горную даль.
Кончаются стежки мои снеговые,Кончаются зимние сны,И тают в реке, словно льдинки живые,Слова в половодье весны.
1968
* * *[201]
Нет, память не магнитофон,И не стереть на этой лентеЗначение и смысл и тонЛюбого мига и момента.
И самый миг не будет стерт,А укреплен, как путь и опыт:Быть может, грозовой аккорд,Быть может, только слабый шепот.
вернутьсяВариант стихотворения: Без чернил и без бумаги Мы твердим грозы азы, В колдовском универмаге Укрываясь от грозы. Мы запоминаем навык, Перепад температур, Часовой торговый график И безмолвие скульптур. И свинцовый дождь столетья Как начало всех начал Ледяной жестокой плетью Нас колотит по плечам. И по обнаженной коже Марш выстукивает град, И Москва с метелью схожа В этот ливень — снегопад.
198
(Далее по публикуемому тексту.)