О, как она сияла —
U W Большого Пса!
С брильянтами тиара
слепила небеса.
Швыряла свой Аш-альфа
красавица сия —
сияла, досняла
и высияла вся.
Всю молодость без толка
растратила на свет,
и жить осталось только
ей триста тысяч лет.
А триста тысяч — звездам,
что людям — три часа…
Раскаиваться поздно,
U W Большого Пса!
Напрасно посылала
лучи: «Спасите! SOS!»
Зато уж посияла,
как десять тысяч солнц!
И если в мире, где-то,
заметят пышный свет, —
не восторгайтесь — это
былого блеска след.
Какая неприятность!
Как бренно бытие!
Раскроем Звездный атлас
и вычеркнем ее.
На рождение звезды
О, звезды! В верхнем ярусе,
буквально среди нас —
звезда гигантской яркости
внезапно родилась.
Подумайте! Вчера еще
там плыл туманный шар,
боками подмерзающий
и погруженный в пар.
Из углерода с кремнием
там жили существа,
проникшие со временем
в устройство вещества.
Таблицу Менделеева
продлили, чтоб постичь
и вызывать деление
таинственных частиц.
Потом пошли испытывать!..
На суше и воде
шар начал тихо вспыхивать,
не весь, а кое-где.
Но существа работали
и лет за двадцать пять
свой способ разработали —
как звезды создавать.
И вот — уран, плутоний ли,
вчера — в холодный пар
они устройство подняли
и бросили на шар!
Удача! Вспыхнул пятнами
сплошной огневорот,
разбушевались атомы,
зажегся водород.
Хоть существа расплавлены,
исчезнув навсегда, —
но способ явно правилен:
имеется звезда!
Гиганты-звезды! Карлики!
Сказать придется вам
спасибо этим маленьким
упорным существам.
Какая новость ценная!
Какой эксперимент!
…А в остальном Вселенная
пока без перемен.
Гелиоскоп
Среди гальки и песков
стал расти гелиоскоп.
Тропы крымские узки,
высоко стоит скала;
в жаркой чаще — лепестки
раскрывают зеркала.
Учится — за солнцем в путь
оборачиваться он,
чтобы мог на нем сверкнуть
с неба мчащийся фотон.
Бури солнца. Пятна. След
от кипящего ядра.
А у нас простой рассвет,
луч рождения утра.
Две горстки звезд
Оказалось — в небе есть и я —
в горстке отдаленного созвездия —
Ореолом
засиял
бледный отблеск,
это я —
Альфа — я,
Бета — я,
Гамма — я,
Дзэта — я…
Через сто парсеков — звездных лет —
твой ко мне донесся слабый след —
Через гущу
черноты —
свет бегущий
это ты —
Альфа — ты,
Бета — ты,
Гамма — ты,
Дзэта — ты…
Почему же не прошли насквозь
друг сквозь друга — эти горстки звезд?
Бездна! Где ж
эти мы?
Без надежд —
море тьмы!
Разлетелись
в стороны,
навсегда
разорваны —
Альфа — мы,
Бета — мы,
Гамма — мы,
Дзэта — мы…
Перед затмением
Уже я вижу времени конец,
начало бесконечного забвенья,
но я хочу сквозь черный диск затменья
опять увидеть солнечный венец.
В последний раз хочу я облететь
моей любви тускнеющее солнце
и обогреть свои дубы и сосны
в болезненной и слабой теплоте.
В последний раз хочу я повернуть
свои Сахары и свои Сибири
к тебе и выкупать в сияющем сапфире
свой одинокий, свой прощальный путь.
Спокойного не ведал Солнца я
нив ледниковые века, ни позже.
Нет! В волдырях, в ожогах, в сползшей коже
жил эту жизнь, летя вокруг тебя.
Так выгреби из своего ядра
весь водород, и докажи свой гений,
и преврати его в горящий гелий,
и начинай меня сжигать с утра!
Дожги меня! Я рад такой судьбе.
И пусть! И пусть я догорю на спуске,
рассыпавшись, как метеорит тунгусский,
пылинки не оставив о себе.
«Возьми свой одр!»
Шел дождик после четверга,
тумана, ветра, кавардака,
во тьме, достойной чердака,
луна — круглей четвертака —
неслась над пиком Чатырдага.
Обсерватория, с утра
раздвинув купол за работой,
атеистична и мудра,
как утренний собор Петра,
сияла свежей позолотой.
Синели чистые холмы,
над ними облако витало
в степных цветах из Хохломы,
и в том, что созерцали мы,
Мадонны только не хватало.