Выбрать главу

Чайханщик кричит соседу-парикмахеру:

— «Первое мая» лицо потерял!

— Ну? — и парикмахер вместе с недобрившимся клиентом несутся на середину площади.

— Эх, люди, люди! — бормочет парикмахер. — Что ж теперь будет?

И недобритый Хамдам вливается в толпу.

В темном кабинете профессора звонит телефон. Босой, в одном белье, вприпрыжку подбегает он к телефону:

— Да, да, да… Ну, кто же это звонит в такую пору?.. Надо же совесть знать… А-а! Я, конечно, очень рад. Не ожидал, — то раздраженно, то удивленно, то, наконец, почтительно произносит Павел Иванович, переминаясь с ноги на ногу на холодном полу.

— Нет, нет, очень удобно, — вежливо отвечает он в трубку, шаря одной рукой вокруг себя, и, найдя какой-то проект, подбрасывает его себе под ноги.

— Можно ли построить?.. Мгм! Все можно. Отчего же. Были бы деньги… Ах, ну да, ну да, это, конечно, дело ваше…

Османов говорит по телефону в зале, переполненном представителями колхозов. Все следят за разговором по лицу Османова, который сигнализирует залу глазами о ходе беседы.

Павел Иванович присел на корточки над планом, лежащим под ногами, и водит по нему пальцем.

Немного погодя он стоит уже на стопке книг, потом ногой придвигает к себе столик с чайником и чашками и, отодвинув чайник в сторону, ложится на стол и покрывает себя планом. Он все еще разговаривает. За окном заметно светлеет.

— Народ? Мгм! Народ всегда был, знаете, а воды у него никогда не было… Могу ли я взять на себя ответственность? Дайте минутку подумать.

Он поднимает голову, закрывает глаза, оглядывает книги и проекты и говорит:

— Я стар и потому могу рискнуть. Мне уж бояться поздно.

Медленно кладет трубку, долго водит пальцем по плану, потом закрывает лицо руками и так засыпает.

Утром дверь в кабинет отворяется. Анна Матвеевна с чашкой чая в руках со страхом оглядывает комнату.

Видит пустую постель. Стопку книг у телефона. И старика на столе рядом с чайником.

— Доездился, Павел Иванович, — произносит она со слезами.

Юсуф возвращается домой.

Группы возвращенцев по дороге.

— Юсуф?.. Ай, валла! В Хусай?.. Мы тоже.

— Слышали новость? Вода будет… Где? У кого?.. Уже план сделали… Кто сделал?.. Не знаю — кто… Народ сделал.

Навстречу этому потоку возникает другой — из районного центра: делегаты спешат по селам.

Слепец, которого ведет женщина в чачване, возбужден более других и охотно отвечает на все вопросы.

— Я этот план, как свое лицо, знаю, — кричит он. — Вот этот план. Смотрите!

Став на колени, он чертит на песке.

— Видно вам? — кричит он, ощупывая руками глубокие борозды, проведенные им на песке.

— Вот тут большая река. Так. От нее канал будет сюда… вот…

Юсуф глядит на этот план с волнением, словно видит его впервые. Да и план действительно сильно изменился с тех пор, как он сам впервые начертил его в чайхане колхоза имени Молотова. Он стал крепче, ветвистее.

И Юсуф смотрит на него, как на откровение.

— А Хусай, Хусай!.. Его зальют… вот там.

Но слепец категорически возражает:

— Старый проект, старый проект, — кричит он, отмахиваясь от Юсуфа. — Зачем заливать?.. Маленькое озеро сделаем рядом. Динамо называется…

Возвращенцы обеспокоенно спрашивают певца:

— Еще не начинали? Слушай, уважаемый, когда начнут?..

— Я сам спешу знать. Хочу в первых рядах быть. Как в песне поется:

Я капля? Да. Но за собой веду волну…

Люди торопятся, словно переселяются в счастливую землю.

Москва. Кремль.

Османов, Павел Иванович, Ахмед Ризаев и старик в чалме в кабинете товарища Сталина.

На столе — карта.

Товарищ Сталин говорит:

— Откуда у вас такая уверенность?.. Дело новое. Опыта нет. Верно?

— Это вы очень верно, товарищ Сталин, только мы не согласны, — возбужденно отвечает Ризаев.

— Боюсь, не справитесь, — продолжает Сталин и обращается к Павлу Ивановичу: — Двести тысяч народу хотите вывести в поле. Двести тысяч!.. А если эпидемия какая-нибудь?

— Предусмотрели, — коротко отвечает Османов.

— А мало ли у вас еще там диверсантов, зарубежных шпионов, дряни всякой! Дискредитировать могут ваше дело.

— Нет, нет, не могут, все предусмотрели, — почти хором отвечают Османов, Ризаев, старик в чалме и Павел Иванович.

— Интересно. А не расскажете ли вы нам, как это вы сделали. Очень интересно.

Делегаты мнутся.

Сталин продолжает:

— А железо, цемент запасли?.. А транспорта хватит? Сколько вам лошадей и машин понадобится? — спрашивает он в упор Ризаева.