Боярышников. И не будет.
Председатель. Звенья не организованы, бригад нет, перекопка отстает. Чуете, какой итог впереди? Нету итога.
Боярышников. И не будет.
Председатель. Виноград своего времени требует, растение нежное, кто его знает, пропустишь срок, не нагонишь. А время идет, время за нас с вами не беспокоится. А у меня в руках что? Одни медицинские показатели. (Потрясает кипой бюллетеней.) Боярышников — ревматизм, Виктор Огарнов — общее ослабление…
Варвара. Ты моего не трогай… Четверо суток в воде простоял… на обвале.
Председатель. Все стояли. (Продолжает читать.) Вот она самая Варвара Огарнова… малярию уже заимела!
Варвара. Как же не заиметь? По пояс в воде работала, будь она проклята. Что я, на землетрясение ехала? Говорили — рай, а тут горы валятся на голову, одно осталось — бежать.
Одобрительный гул.
Председатель. Убежишь — голову оторвем. (Продолжает.) Один считался здоровым — Городцов, и тот, видите, на бюллетень взялся, прострел где-то у себя обнаружил… У доктора, товарища Комкова, на хворобы свой план, а мне как? Не может медицина до того догадаться, кому перекапывать, а кому дома сидеть.
Боярышников. Тут и догадываться нечего, с лица видно, кто хворый.
Председатель. На твое если посмотреть, как раз другая выйдет формулировка.
Боярышников. А ты на свое посмотри.
Шум.
Понавезли больных, а спрашивают, как со здоровых.
Огарнов. Ехали-то мы здоровше тебя, да стали больные.
Председатель (Боярышникову). Да кто ж тебя, иезуита, переселял? Сам примкнулся. А теперь сидишь, народ мутишь! А от товарища Корытова директив полный ящик… каждый день по срочному предписанию.
Боярышников. Я свое отработал, мне и посидеть можно.
Председатель. Никому не позволено… Ты пойми — виноград же гибнет, виноград!..
Боярышников. «На горе Арарат растет крупный виноград». Кончай базар, председатель.
Воропаев (проходит к столу). Разрешите мне слово.
Голоса с мест. Это еще кто такой? Герой войны, вроде Боярышникова?.. Как звать-то?.. Сейчас речь скажет! Ну, говори, говори.
Воропаев молчит, мучительно кашляет.
Варвара. Орденов понавесил, а смелости нету.
Боярышников. Тоже на бюллетень просится.
Воропаев (Боярышникову). А вы скажите, где вы воевали, что так разговариваете?
Боярышников. Где назначили, там и стоял, не в том суть.
Воропаев. Нет, в том. Я вижу, что и воевали вы где-нибудь на горе Арарат, только на той горе войны не было.
Смех.
А между прочим, есть среди вас настоящие фронтовики?
Голоса. Есть… Имеются…
Воропаев. Дайте-ка на вас взглянуть, какие вы… А ну, садитесь поближе. И вы ближе… Разведчик?
Городцов. Бог войны, товарищ полковник, наводчиком состоял. (Садится в первом ряду.)
Воропаев (к задним рядам). А вы там… в глубоком тылу… Выходите на передний край. Да, да… вы, сталинградец, пожалуйста ближе.
Огарнов доходит до третьего ряда, но дальше ему итти не удается. Варвара усаживает его и сама садится рядом.
Варвара. Отдохни.
Воропаев. Я вот о чем спросить хочу… Вы мне скажите, друзья, для чего вы сюда приехали?
Варвара (становится у стола, прямо перед Воропаевым). До чего ж любопытный, скажите! Чисто следователь.
Боярышников. Обходным маневром берет.
Воропаев. Вот вы мне скажите, товарищ.
Городцов. Городцов моя фамилия.
Воропаев. Вот почему вы, товарищ Городцов, пошли на новое место?
Городцов. Мгм… сказать можно длинно, сказать можно и коротко. Тут разное коммунике может быть.
Воропаев. А я вам скажу, зачем вы приехали. Счастья искать… да, да, за счастьем!
Варвара. Нашел, где искать!
Воропаев. А счастье заработать надо. Счастье берется с бою.
Варвара. Поди заработай. Поживи, как мы, не то запоешь. Ехали мы сюда здоровше этого (показывает на Боярышникова), песни пели, хорошей жизни ждали. Приехали, а тут нас природа сразу мордой об камень… Гора завалилась, вода кинулась на село… четверо суток из воды не вылезали… Ветер ударил. А кругом темнотища, свету нет, земля чужая, за что браться — не знаем, чего ожидать — не ведаем. Трудно до невозможности!