Изо всех сил налегают на весла полицейские.
Трофимов измеряет взглядом расстояние между ними и полицией.
— Пусти на весла!
Он пересаживается на весла и гонит лодку. Потом снова меряет расстояние глазом опытного лодочника:
— Нет, не уйти. Вплавь можешь?
— А мешок?
С быстро приближающейся лодки полицейские кричат:
— Стой!
Казимир Петрович свистит.
Свердлов озабочен:
— Трофимов, не уйти?
— Никак не уйти.
Свердлов решительно хватает мешок и перекидывает его через борт. Трофимов испуганно:
— Да ты что?
— Не отдавать же им?! Загороди меня, я спущу незаметно.
— Эх, не везет!
Свердлов осторожно и тихо опускает мешок в воду, тяжело вздыхает. Трофимов смотрит на расходящиеся круги воды и ласково усмехается Свердлову.
— Квиты будем! Ты наверх умеешь лазить, а я вниз. Достану.
Свердлов протягивает руку Трофимову:
— Спасибо!
Потом он достает из кармана несколько бумажек, зажигает спички и при свете колеблющегося огненного язычка выбирает две бумажки и, низко нагнувшись к воде, зажигает их. Пламя отражается в спокойной темной реке.
Совсем близко, за спиной Якова Михайловича, раздается свисток Казимира Петровича и команда:
— Окружай!
Заколебалась, зарябила вода; заколебался и зарябил двойным пламенем отраженный огонь в темной воде.
Свердлов в Екатеринбурге.
Среди множества людей в зале сидит пожилой крестьянин Аким. Он озирается вокруг. За столом президиума стоит человек и объявляет:
— Объединенное собрание социалистических партий считаю открытым. Выберем, господа, президиум.
Из толпы раздаются голоса:
— Петрусенко… Котова… Ильяшевича… Андрея!
Свердлов сидит с группой рабочих.
Кричит Трофимов:
— Товарища Андрея!
Из другого конца зала кричит немолодой рабочий Сухов:
— Андрея!
С разных сторон дружно подхватывают:
— Андрея! Андрея!
Члены президиума занимают места. Опережая всех, на место председателя садится Свердлов — «товарищ Андрей». Он уверенно берется за колокольчик.
Остальные члены президиума недоумевают. Тот, кто объявлял заседание открытым, нагибаясь к Свердлову, злобно шепчет:
— Мы организовали собрание, и во всяком случае не вам здесь председательствовать, товарищ Андрей!
Яков Михайлович, не обращая никакого внимания, подвигает бумагу; вооружившись карандашом, предлагает:
— Прошу записываться желающих высказаться.
Сидящий рядом человек эсеровского типа вскакивает и кричит:
— Позвольте, как это так?
Свердлов строго останавливает его:
— Позволю в порядке очереди. Вы слышали? Меня сюда народ выбрал. Не мешайте вести собрание!
Крестьянин кричит:
— Так их!.. Елки-моталки! Порядка не знают!..
Яков Михайлович громко объявляет:
— Слово имеет рабочий Трофимов.
Трофимов поднимается на трибуну, он явно волнуется. Свердлов одобрительно кивает ему:
— Начинайте, товарищ!..
Трофимов берет себя в руки и начинает твердо:
— Товарищи, нас не звали, но мы не гордые, сами пришли…
Трофимов, переждав шум, уже спокойней продолжает:
— Мы везде пойдем говорить правду…
Голос с места:
— Здесь вашу правду знают!
Свердлов предупреждает:
— Прошу не сбивать оратора.
Голос с места:
— Чего его сбивать? Он сам собьется.
Свердлов звонит, водворяет тишину и дает возможность Трофимову продолжать. Тот волнуется и продолжает говорить весь в поту:
— А правда наша такая — рабочей кровью добытая правда! Не верьте царю! Не было и нет такого царя, который добровольно давал бы народу манифесты…
Кто-то издевательски кричит с места:
— Один всего!
Не было и нет такого царя, который добровольно давал бы народу свободу… — упрямо продолжает Трофимов.
— Царских свобод много дано! — опять издевается тот же голос.
— Плохо, товарищ Андрей, натаскали парня! — кричит из зала другой.
— Ничего! — отвечает Свердлов. — Я доскажу то, что товарищ не сумел довести до вашего просвещенного сознания. Продолжай, товарищ!
— Но мы, народ, не дадимся в обман…
Из последних сил держится Трофимов. Он берет в руки стакан, стоящий около него па трибуне, и держит его, не зная, что с ним делать.
— Налейте в него воды и напейтесь! — кричит кто-то.
Трофимов, зло стукнув стаканом, поставил его на пульт.
— А ну вас всех к…
Он не досказал и ушел с трибуны.