Октавьо
Вы деликатны, я скажу прямей:
Сам отличаясь крайним сумасбродством,
Он глупость передал в наследство ей,
А дурень к дурню пышет доброхотством.
Мисено
Зато уж ваша Ниса всем взяла,
Ей отовсюду слышится хвала.
Октавьо
Мне обе дороги. Но огорченья
И эта доставляет мне и та.
Какой же оказать мне предпочтенье?
Финея неразумна и проста,
Но ей дано Фортуной в возмещенье
Приданое. К тому же красота
Ей щедрою подарена природой,
И примиряюсь с этой я невзгодой.
А Ниса — та совсем наоборот:
Умна, красноречива и надменна,
Учена так, что оторопь берет.
Молва о ней трубит. Но, друг почтенный,
Немало мне и от нее забот.
Будь я жених, — скажу вам откровенно,—
Я, выбирая меньшее из зол,
Ученой бы дуреху предпочел.
Мисено
Я удивлен сужденьем столь мудреным.
Как можно глупость предпочесть уму?
Октавьо
Я ум ценю. Но к женщинам ученым
Питаю отвращенье потому,
Что умствовать не подобает женам:
Порядка меньше от того в дому.
Мисено
Когда бы дочь рожала в год по внуку,
Такую б вы одобрили науку.
Октавьо
Наука женщины, Мисено, в том,
Чтоб верной быть и угождать супругу,
Чтоб соблюдать в порядке мужний дом,
Час отдавать заботам, миг — досугу,
Быть молчаливой, скромной быть во всем,
В примерной строгости держать прислугу,
Рожать, кормить и пестовать детей,
Гордясь лишь добродетелью своей.
Понятна вам теперь моя досада?
Ученость Нисе принесет лишь вред.
Отца, увы, тревожат оба чада:
В одном из них рассудка вовсе нет,
В другом рассудка более чем надо.
Две эти крайности — источник бед
По той, известной издавна причине,
Что истина всегда посередине.
Мисено
Хотя и строг, но справедлив ваш суд.
Октавьо
И дни и ночи провожу в заботе.
Мисено
Октавьо
Боюсь, что тут
Меня вы опрометчивым сочтете.
Финею выдать не великий труд,—
Наш мир стоит на деньгах, на расчете.
Хоть Ниса и учена и умна,
Да не видать искателей — бедна;
А за Финеей женихи — толпою.
Не в дурочку, конечно, влюблены —
В приданое. От сватов нет отбою.
Вот притягательность тугой мошны.
Мисено
Да, разумеется. Само собою.
Октавьо
Недолго выбирал я: все равны.
Любой из них приобрести желает
Лишь то, в чем недостаток ощущает.
Мисено
Октавьо
Вот дело в чем:
Никто (вы это подтвердите сами)
Не сетует, что обделен умом,
Но всяк твердит, что обделен деньгами.
Уверенные в разуме своем,
Ума не ищут люди; тем упрямей
Они хотят умножить капитал:
Каков бы ни был он, всегда он мал.
Мисено
О да! Никто не говорил доныне,
Что разумом он, дескать, небогат.
Октавьо
Иные смыслят в греческом, в латыни,
А глянешь — столько глупостей творят!
Мисено
Октавьо
Мисено
А я пришел, как сват,—
Есть для нее жених.
Октавьо
Вот и прекрасно!
Отцом ученой дочки быть опасно.
Уходят.
Ниса, Селья.
Ниса
Прислал он книгу мне с тобой?
Селья
Прислал, — такую, что не знаешь,
Как взять.
Ниса
Селья
Вдруг замараешь?
Пергамент с кромкой золотой,
А на сафьяне — мириады
Цветочков, золотой узор.
Ниса
Их заслужил Гелиодор,
Божественный поэт Эллады.[49]
Селья
Ниса
Поэтом
И в прозе можно быть.
Селья
Не знала.
Страничку с самого начала
Прочла, да не понять мне! Где там!
Ниса
Ключ к пониманью в книге пятой.[50]
В ней содержанье первых книг
Раскроется, и станет вмиг
Прозрачным замысел богатый.
Селья
Ах вот что! Стало быть, сеньора,
Он прозаический поэт?
вернуться
Их заслужил Гелиодор, Божественный поэт Эллады. — Гелиодор — греческий писатель III в., автор романа «Эфиопика», получившего широкую известность в Европе в середине века и в эпоху Возрождения.
вернуться
Ключ к пониманью в книге пятой. — Гелиодор в первых книгах повествует о приключениях своих героев в Египте, и лишь в пятой книге раскрывает обстоятельства, из-за которых влюбленные оказались вдали от родины.