В о л ы н с к и й. Сказал: на медведях.
К у б а н е ц. Да котору: мало ли у нас шуб на медведях?
В о л ы н с к и й. А хоть ту, что в прошлом году дорогомиловские купцы презентовали.
К у б а н е ц. Не жирно ли будет, батюшка? К его образине - да медведей?
В о л ы н с к и й. Ложь, ложь, не скаредничай.
К у б а н е ц. И фигурой больно плюгав.
В о л ы н с к и й. И образина, и плюгав, да вот видишь - в хороших домах бывает, у вельмож. И Кантемир про него сказал давеча: этакое рыло, а котелок, говорит, варит. Так что неудобно все же в кошачьем меху содержать.
К у б а н е ц. А мне что, батюшка, шуба-то не моя, раздарите им хоть все.
В о л ы н с к и й. То-то.
К у б а н е ц. Я-то за многолетнюю верную мою службу на медведях ни разу не снискал.
В о л ы н с к и й. Ты другого много чего снискал. Что тебя жаловать? Ты без жалованья во все скрыни и закоулки, поди, ручищи запущаешь, гребешь без совести.
К у б а н е ц. Батюшка вы мой, да у кого язык повернулся про меня такое сказать? Да я ваше добро пуще глаза своего берегу. Да я, батюшка... (Целует в ногу.)
В о л ы н с к и й. Ну ладно, Вась, ладно. Я знаю - ты душа преданная, надежная.
Кубанец уходит.
2
Бедная комната Тредьяковского, снимаемая им у чиновничьей вдовы Марфы Петровны, великолепно освещена луной, бело и неподвижно стоящей в оконнице. М а р ф а П е т р о в н а метелкой из куриных перьев сметает пыль с мебели. В углу, поджав ноги под стульчик, сидит д е в у ш к а с л ю т н е й - не очень юная, скорее даже пожилая особа в греческой тунике.
Входит Т р е д ь я к о в с к и й.
М а р ф а П е т р о в н а. Ох, Василий Кирилыч, испужали. Померещилось - чужой кто-то входит.
Т р е д ь я к о в с к и й. Это вас моя шуба новая ввела в заблуждение.
М а р ф а П е т р о в н а. И впрямь новая. Да какая отличная. С обновой, Василий Кирилыч. Из этой - да в лучшую. Так моя бабушка, бывало, говорила в таких случаях, проздравляя. Где ж это вы разжилися?
Т р е д ь я к о в с к и й. Добрый человек подарил, Волынский Артемий Петрович.
М а р ф а П е т р о в н а. Ах он, благодетель. Дай ему бог здоровья.
Т р е д ь я к о в с к и й. Дай бог. Золотое сердце. Другой бы за дерзость вытолкать приказал, а он вот наградил.
М а р ф а П е т р о в н а. А вы уж и ему надерзить умудрились?
Т р е д ь я к о в с к и й. К слову пришлось.
М а р ф а П е т р о в н а. А я только-только хотела сказать, видно, вы, Василий Кирилыч, за ум взялись, коли вам награда восследовала.
Т р е д ь я к о в с к и й. Не воздержался, нет. Сгрубил.
М а р ф а П е т р о в н а. И что оно такое, что дома вы тихие и безответные, а чуть с вельможами - так бес вас толкает.
Т р е д ь я к о в с к и й. Истинно, толкает. Дома я - что? Человек есмь среди людей. А как увижу, насколько я этих вельмож выше, так и толкает говорить всё насупротив.
М а р ф а П е т р о в н а. Как же вы можете быть вельмож выше?
Т р е д ь я к о в с к и й. А вот так, что их много, а я один. Одна-единственная я такая персона на всю Россию.
М а р ф а П е т р о в н а. А мне, напротив, сдается, что их мало, а таких персон, как вы, не взыщите, в России пруд пруди.
Т р е д ь я к о в с к и й. Это ваше мнение неправильное, в силу неправильного воспитания.
М а р ф а П е т р о в н а. Мысли ваши зловредные, до добра не доведут.
Д е в у ш к а с л ю т н е й. Нет, он мыслит верно.
М а р ф а П е т р о в н а. Да как это может быть верно? Сколько лет живу - никогда это верным не было.
Т р е д ь я к о в с к и й. Прежде не было, а ныне стало и впредь пребудет единственно верным.
Д е в у ш к а с л ю т н е й. Он знает.
М а р ф а П е т р о в н а. Да чем же, чем же он выше вельмож?
Т р е д ь я к о в с к и й. Тем хотя бы, что во всем подлунном мире я один-единственный, Марфа Петровна, думаю о таких предметах, о коих ни кабинет-министры, ни даже коронованные особы самого чутошного понятия не имеют.
М а р ф а П е т р о в н а. К примеру?
Т р е д ь я к о в с к и й. К примеру: кто, кроме меня, думает о тоническом стихосложении?
М а р ф а П е т р о в н а. Об чем, об чем?
Т р е д ь я к о в с к и й. Об тоническом стихосложении.
М а р ф а П е т р о в н а. А что оно такое? Дельное что-либо или же вздор?
Д е в у ш к а с л ю т н е й. Дельное, и весьма.
М а р ф а П е т р о в н а. Для кого же оно дельное?
Т р е д ь я к о в с к и й. Для меня. И других пиитов, кои за мной придут.
М а р ф а П е т р о в н а. А с чего вы взяли, что господа министры, а тем более коронованные особы о менее дельных предметах думают?
Т р е д ь я к о в с к и й. А это мне Бог открыл.
Д е в у ш к а с л ю т н е й. Точно. Ему Бог открыл.
М а р ф а П е т р о в н а. А державе, Василий Кирилыч, какая-либо есть выгода от этого вашего... как его?
Т р е д ь я к о в с к и й. Тонического стихосложения? Прямая выгода.
М а р ф а П е т р о в н а. Да что вы!
Т р е д ь я к о в с к и й. Представьте себе. Ибо оным стихосложением возвеличивается слава отечественной нашей поэзии и просторы откроются отечественным нашим бардам. Нашей речи, Марфа Петровна, классический эксаметр не свойствен, нашему стиху, Марфа Петровна, свойственно своеобразное и прихотливое двухсложных стоп падение, в сладостных иамбах и хореях - сила нашего стиха, что вы бы усвоили, если бы предприняли, как я, глубинное исследование старинной русской песни.
М а р ф а П е т р о в н а. Уж вы скажете. Чего ради мне-то пустяками заниматься.
Т р е д ь я к о в с к и й. Ан не пустяки. И, верую, услышу себе за свои занятия спасибо от потомков.
Д е в у ш к а с л ю т н е й. Услышишь. Веруй.
М а р ф а П е т р о в н а. Дай вам бог. Жалко мне вас, Василий Кирилыч. Все-то вы беспокоитесь, все-то колотитесь кто его знает о чем.
Д е в у ш к а с л ю т н е й. Пускай беспокоится. В этом его счастье.
Т р е д ь я к о в с к и й (девушке с лютней). А тебя нынче попрошу о поддержке еще более мощной и щедрой, нежели обычно. Предвижу - за эту оду они семь кровей из меня выпустят.
Д е в у ш к а с л ю т н е й. А зачем взялся, коли предвидишь? Слабости своей не одолел?
Т р е д ь я к о в с к и й. Не одолел.
Д е в у ш к а с л ю т н е й. Все вы дерзкие - на язык. А окажи вам сильный мира сего ласку - уж вы и готовы.
Т р е д ь я к о в с к и й. Но все же: какими словами славить сих двух брачущихся дураков мне - третьему дураку?
Д е в у ш к а с л ю т н е й. Думай, пиит.
Т р е д ь я к о в с к и й. Сих двух шутов - мне, третьему шуту.
Д е в у ш к а с л ю т н е й. Думай. Думай.
Т р е д ь я к о в с к и й. Пожелать им здравствовать после совершения сего постыдного брака?
Д е в у ш к а с л ю т н е й. Конечно. Без пожелания как же?
Т р е д ь я к о в с к и й. Стало быть, можно начать прямо со слова "Здравствуйте".
Д е в у ш к а с л ю т н е й. Не мало ли? Похоже, будто ты просто здоровкаешься, повстречамшись.
Т р е д ь я к о в с к и й. А я напишу так:
Здравствуйте, женившись.
Д е в у ш к а с л ю т н е й. Уже ближе к сути.
Т р е д ь я к о в с к и й. И обращение надобно.
Д е в у ш к а с л ю т н е й. И обращение.
Т р е д ь я к о в с к и й. Коль скоро девка-калмычка, выйдя за князя, княгиней становится, можно обратиться так:
Здравствуйте, женившись, ваши сиятельства.
Д е в у ш к а с л ю т н е й. Ближе к сути. Скажу твоими же словами: сиятельств на свете много, свадеб справляется еще больше. А тут и свадьба одна-единственная на всю историю, и жених с невестой особенные, и обращение одическое требуется из ряда вон. Ты бери предмет в его естестве, а не кружи вокруг да около.
Т р е д ь я к о в с к и й (широковещательно, как человек, вдруг решивший труднейшую задачу). Здравствуйте, женившись, дурак и дура!
Д е в у ш к а с л ю т н е й. Так, пиит, молодец, пиит. Здравствуй, сочинивший первую строку оды. Вот оно, естество предмета.
Т р е д ь я к о в с к и й. Семь кровей всё одно спустят.