Н и к о л а й. Да вот видишь, господа переводят же. В иностранном, говорят, банке надежнее. Престол шатается.
С о ф ь я. Спаси господи! Это что же? Всю жизнь по рублю собирала... Коля! Я переведу. В Лионский кредит?
Н и к о л а й (со вкусом). Лионский кредит.
С о ф ь я. Завтра не поздно будет?
Н и к о л а й (усмехнулся). Ничего, не поздно.
С о ф ь я. Умник ты мой, надоумил. Вот мужеский ум что значит. Голубь мой... Только люби меня.
Н и к о л а й. Раз мы повенчаны, я тебя обязан любить по гроб.
С о ф ь я. В гроб-то я первая лягу. Первая на плат встала, первая в доме, первая и в могилу... Давай-ка, Коля, деньги сочтем. (Из-за пазухи, из чулка и из карманов достает скомканные кредитки, золотые, мелочь.) Никак не соберусь в банк, таскаю при себе.
Николай придвигается к столу, вместе с Софьей они любовно считают деньги.
Этот сезон особенный, золотой сезон.
Н и к о л а й. А всё публикация. Кто посоветовал сделать публикацию?
С о ф ь я. Ты посоветовал. Сокол мой!
Н и к о л а й. Что ты меня все птичьими именами зовешь!.. Триста восемнадцать рублей шестьдесят копеек.
С о ф ь я. Завтра отнесу в банк.
Н и к о л а й. В Лионский кредит.
Звонок.
С о ф ь я (кричит). Марфа! Не отворяй! (Прячет деньги.) Поди сам. Через цепочку погляди, так не отворяй.
Н и к о л а й. Это дамский звонок. (Уходит и возвращается.) Нижняя мадам к тебе. (Уходит.)
Входит Л ю б о в ь.
Л ю б о в ь. Здравствуйте! Я хочу заказать платье.
С о ф ь я. Шерстяное, шелковое?
Л ю б о в ь. Очень простенькое, шерстяное.
С о ф ь я. Что вы так простенько одеваетесь. Надо шикарнее. Такая вы интересная дама...
Звонок.
Марфа! Отвори. Да погляди, кого пускаешь... (Любови.) Посмотрите журнал. Есть и простенькие фасоны ничего себе.
Входит к у х а р к а.
К у х а р к а. Модистку спрашивают.
С о ф ь я. Веди сюда. Зачем оставила одних в прихожей?
Входит К с е н и я, разодетая в пух и прах, за нею Х л е б н и к о в-с ы н. Любовь закрылась журналом.
К с е н и я. Не бойтесь, Софья Павловна, не унесем ваши шубы; у нас свои есть. Я приехала сделать заказ, Софья Павловна. Можете вы пошить действительно шикарные платья, чтобы не стыдно было где угодно показаться? У меня материя очень дорогая. (Разворачивает свертки.)
С о ф ь я (кухарке). Ну, чего стала? Иди.
Кухарка уходит.
(Щупает ткань.) Пошить - пошьем, не разучились... Только у нас очень много заказов к рождеству.
К с е н и я. Э, не набивай цену, Павловна, я и так заплачу хорошо. Я могу заплатить хорошо. Нравится вам цвет? Мне пойдет. Двенадцать рублей аршин... Есть у вас приличные журналы?
С о ф ь я. Вот. Смотрите.
К с е н и я. Вы, верно, забыли, как меня звать по имени-отчеству? Ксения Ивановна.
С о ф ь я. Нет, я не забыла ничего.
В дверь заглядывает Николай.
К с е н и я. Николай Васильевич, это вы? Сколько лет и зим! Узнаете меня?
Н и к о л а й входит.
Помните меня?
Н и к о л а й. Как же... (Замечает взгляд Софьи.) То есть... Не помню ничего, конечно.
К с е н и я. А вот супруга ваша помнит... это у вас, хотя вы молодой человек, память короткая... Вот хорошенький фасон, Софья Павловна. Посмотри, Шура, тебе нравится?
Хлебников не отвечает.
Как вы считаете, Софья Павловна, что больше идет для этого фасона - шелк или бархат?
С о ф ь я (надевает очки, смотрит). Для этого фасона больше идет шелк.
К с е н и я. Бантовочки мы пустим погуще, отчетливее будет фигура.
С о ф ь я. Хорошо, пустим погуще; а то вы худая очень.
К с е н и я. К вашим годам и я пополнею... А беечки на груди сделаем пошире. Между беечками пустим прошивки. Вы понимаете, чего я хочу?
С о ф ь я. Понимаю, чего ты хочешь...
К с е н и я. В прошивки продернем черные бархатки (Снимает шубу.) Подержи, Шура. Снимем мерку, начнем с шелкового, а потом подумаем, как сделать другие.
С о ф ь я. Где ж сантиметр? Коля, поищи в столовой.
Николай уходит.
К с е н и я. Может, новые журналы будут. Эти у вас какие-то лежалые. Если вы мне угодите, Софья Павловна, я буду все туалеты заказывать вам. Мы ведь старые знакомые...
Входит Н и к о л а й.
Н и к о л а й. Нету в столовой.
С о ф ь я. Где я его оставила? (Уходит.)
К с е н и я (вполголоса). У вас другая прическа.
Н и к о л а й. Вы тоже переменились, Ксеничка.
К с е н и я. Ксения Ивановна.
Н и к о л а й. Виноват, извиняюсь.
К с е н и я. Да. Меня теперь так и благородные зовут. Ну, вы можете звать Ксеничкой. По-старому. Я вам позволяю.
Голос Софьи (в соседней комнате). Где ж сантиметр?
Н и к о л а й. Виноват, Ксения Ивановна. Я уж лучше буду звать вас Ксения Ивановна.
К с е н и я. Супруги боитесь? Она на меня собиралась полицию напустить. А сейчас - вон как за сантиметром побежала.
Н и к о л а й. Мою супругу не трогайте.
К с е н и я. Постарела она.
Н и к о л а й. Работает много.
К с е н и я. Бедняга. Это, знаете, видно по лицу. Очень постарела.
Н и к о л а й. Ну, а вы как поживаете?
К с е н и я. Мне работать не приходится. Я живу в свое удовольствие.
Н и к о л а й. Приятно слышать.
К с е н и я. Сколько у меня поклонников - прямо что-то ужасное!
Н и к о л а й. Разрешите сказать.
К с е н и я. Скажите.
Н и к о л а й. Вам бы скопить капитал, хоть небольшой. А так непрочное ваше дело. Скопить капитал - и замуж.
К с е н и я. Замуж?
Н и к о л а й. Всегда можно найти человека, ну - скорей пожилого, солидного, которому желательно, скажем, к старости иметь домик либо торговлю, - он вас с удовольствием возьмет...
К с е н и я. И еще раз подлец! Откуда подлости в тебе столько, проклятый ты...
Л ю б о в ь (опускает журнал). Ксения!
К с е н и я (растерянно). Здравствуйте...
Л ю б о в ь. Здравствуйте, Ксения. (Пауза.) Что же вы не спросите о ваших родных?
К с е н и я. Что?..
Л ю б о в ь. У них плохо сейчас. Сережа ушел, живет один где-то. Мама ваша хворает. От Павла очень давно нет письма...
К с е н и я. Отец всех растеряет... Анютка что?
Л ю б о в ь. Мечтает, чахнет... Мы с нею и с Сережей искали вас тогда.
К с е н и я. Очень вам благодарна, Любовь Андреевна, только я уж без них обошлась.
Входит С о ф ь я.
С о ф ь я (Ксении). Я на вас наметаю. Тут неудобно, пойдемте в столовую.
Н и к о л а й. Ну, а я поеду, Соня.
С о ф ь я. Поезжай. (Уходит с Ксенией.)
Николай тоже уходит.
Х л е б н и к о в. Люба.
Любовь молчит.
Я тебя не искал, потому что ты не хотела. Но забыть - не могу.
Л ю б о в ь. Да, я вижу.
Х л е б н и к о в. Это же всё суррогаты; стоит ли о них говорить?
Л ю б о в ь. Вообще ни о чем не стоит говорить.
Х л е б н и к о в. Ты ушла из-за отца, да?
Л ю б о в ь. Я ушла от вашей жизни. Не хочу быть такой, как вы.
Х л е б н и к о в. Нашла более чистую жизнь?
Л ю б о в ь. Да. И чистых людей.
Х л е б н и к о в. Тебе повезло. Я нигде не вижу чистоты Всюду мерзость.
Л ю б о в ь. А кто эту мерзость порождает? Вы и порождаете.
Х л е б н и к о в. Чистота... Чистотой торгуют с прилавка, как всяким другим товаром. Нет человека, которого нельзя купить. Я не представляю исключения. Да, не представляю, и почему я обязан представлять? Купите мой проект - и забирайте меня в виде бесплатного приложения. Знаешь, в Думе меня освистали.
Л ю б о в ь. Я читала в газете... Шурка! Шурка! Этот твой бездумный цинизм, эта готовность замарать все... и самого себя - походя, с улыбкой ненавижу в тебе это!.. Нет, в юности ты был лучше. Помнишь, как мы познакомились в Париже...
Х л е б н и к о в. Студент и дочь художника - банальный, но милый сюжет... Уедем в Париж, хочешь?
Л ю б о в ь. Нет.
Х л е б н и к о в. Не в качестве мужа - смею ли я? - в качестве друга, хочешь?
Л ю б о в ь. Да нет! Перестань!
Х л е б н и к о в. Полюбила?..