Ж е н щ и н а. Нам нужен не ваш уют, а нам нужно лететь!
М у ж ч и н а. Вот именно. У каждого свои дела.
Б а к ч е н и н (подходит, солидно). У меня, например, завтра утром доклад на коллегии министерства.
Н а ч а л ь н и к. Полетите, товарищи, все полетите.
Г о л о с а. Но когда, когда?
Н а ч а л ь н и к. Когда будет можно.
Ж е н щ и н а. А если это продлится сутки?!
Н а ч а л ь н и к (уходя). Стихийное бедствие, товарищи. Метель небывалая во всем мире. На обоих полушариях. (Ушел.)
Г о л о с а.
- Что он сказал?
- Во всем мире, говорит, такое же.
- На обоих полушариях.
Л и н е в с к и й (подбегает). А восемьдесят четвертый когда отправят, на Одессу, - не сказал?
Люся, воспользовавшись тем, что очередь рассыпалась, вошла в кабину.
Л ю с я. Будьте так добры Славика. Ага, разбудите, пожалуйста. Славик? Славик, ты меня слышишь? Славик, я тебя разбудила, не сердись, потому что... Ну да, ты видишь... Славик, я насчет Виталика. Прогноз сообщили, что кончится неизвестно когда, может быть не скоро. Я до восьми, но когда домой доберусь, прямо не знаю, автобус, говорят, с трудом проходит... Когда Виталика заберешь, имей в виду, там между рамами бутылочка - это свежее, поставь бутылочку в теплую воду, ну ты знаешь, и покорми.
Р а д и о. Внимание! Пассажир Колосёнок, потерявший документы, зайдите к дежурному по аэровокзалу. Повторяю. Пассажир Колосёнок, потерявший документы, зайдите к дежурному по аэровокзалу.
М у ж ч и н а. Какой-то Колосёнок потерял документы.
Ж е н щ и н а. Тут голову потеряешь, а не то что документы.
Очередь возвращается и выстраивается в прежнем порядке.
Л ю с я. Попробуешь на язык, слышишь, чтоб разогрелось как следует. (Кричит в трубку, прикрывшись ладонью.) Ты меня хорошо слышишь? Холодное не давай. И горячее тоже. Да. Да. В шкафу на средней полке. И на веревке в коридоре. Славик, а ты как себя чувствуешь? Выспался? Не выспался? Ну ложись, спи дальше. Слава богу, что отдежурил, такая погода, ужас... Ну ладно, Славик, здесь народа много. Народа много! Ну хорошо. Ну пока. (Выходит из кабины.)
Ж е н щ и н а. Смотрите пожалуйста, она все-таки прорвалась без очереди!
Входят, отряхиваясь от снега, пассажиры только что прибывшего самолета Москва - Новосибирск. Среди них выделяется семья Шеметовых: моложавая м а т ь, д в е д о ч е р и - двадцати четырех и восемнадцати лет, б а б у ш к а и д е д у ш к а. Их общая очень привлекательная черта - спокойствие, отсутствие суетливости, доброжелательная мягкость; от них как бы исходит тишина. Исключение представляет только Алена, младшая, но и в ней, при всей броскости ее полумальчишеского костюма и независимости поведения, отсутствует грубая шумность, и выходки ее благодаря врожденному обаянию воспринимаются с симпатией.
А л е н а. Ого! Довольно людно...
Б а б у ш к а. Хорошо бы присесть.
Н ю ш а. Может быть, наверху свободней, я посмотрю.
А л е н а. Сейчас, бабушка, мы с Нюшей наверх смотаемся.
Б а б у ш к а. Мы все пойдем наверх. Здесь дует от двери.
Поднимаются на второй этаж. Дедушка останавливается на лестничной площадке у газетно-книжного ларька.
Д е д у ш к а. Все центральные, пожалуйста, и местную.
И в а н Г а в р и л о в и ч (подает газеты). Двадцать две копейки, товарищ академик.
Д е д у ш к а. Вы полагаете?..
И в а н Г а в р и л о в и ч. В самом крайнем случае член-корреспондент. Уж тут ошибки не будет.
Д е д у ш к а (приподняв шапку). Желаю доброго здоровья.
И в а н Г а в р и л о в и ч. Вам того же.
Семья вошла в верхний зал.
Ш е м е т о в а. Разденьтесь, девочки, жарко.
Снимают пальто.
Интересно, сколько это может продлиться.
Б а б у ш к а (садится в одно из двух свободных кресел у входа). Ничего не поделаешь, запасемся терпением. А где у нас пироги?
Ш е м е т о в а. Нюша, пироги где?
Н ю ш а. В багаже.
Б а б у ш к а. Ты их сдала в багаж?
Н ю ш а. У нас все сдано в багаж.
А л е н а. Мы - голые люди на голой земле.
Б а б у ш к а. Садись, Оля, что ты стоишь?
Ш е м е т о в а. Пусть дедушка с вами. Вон там еще свободно.
Она идет, садится в освободившееся кресло рядом с Б а к ч е н и н ы м, читающим газету, и достает из сумки книгу.
Внизу Линевский рвется в телефонную будку.
Л и н е в с к и й. Я не могу ждать! Мне необходимо!
В о ч е р е д и.
- Безобразие! Бог знает что себе позволяет!
- Вы же только что говорили!
- Он три раза говорил!
- Я стою уже двадцать пять минут!
Л и н е в с к и й. У меня вопрос жизни и смерти!
В о ч е р е д и. Может быть, у всех жизни и смерти, почем вы знаете!
Л и н е в с к и й. У меня в буквальном смысле слова! (Дрожащими пальцами сует монету в автомат.) Это я. Это я! Я! Ну что? Он звонил? Ты ему сказала? Громче! Не слышу! Громче!
Д е д у ш к а (сел рядом с бабушкой и развернул газету). Если бы мои дамы прислушались к моему совету, мы бы ехали сейчас и ехали.
Б а б у ш к а. Ехали бы и ехали сорок восемь часов.
Д е д у ш к а. Но мои эмансипированные дамы, по обыкновению, не прислушались.
Б а б у ш к а. Наверняка на железной дороге то же самое. Наверняка заносы. Уж лучше тут посидеть, в тепле и цивилизации, чем гудеть в чистом поле.
А л е н а. Вообрази, дедушка, как это грустно - гудеть в чистом поле.
Д е д у ш к а. Зато из поезда видишь страну, а не только облачную вату.
Б а б у ш к а. А я слышать не могу о поездах, когда существуют ИЛы и ТУ. Когда я трясусь в поезде, а кто-то летит со скоростью тысяча километров в час, я себя чувствую скифом.
А л е н а. Вот видишь, дедушка. Каково бабушке чувствовать себя скифом.
Б а б у ш к а. Пошла отсюда!.. (Дедушке.) Поездом надо было выезжать в воскресенье, чтобы успеть. А ты только вчера в обед сказал, что освободился и можешь ехать. Будь элементарно справедлив, дорогой.
А л е н а. Пошли, Нюша. Купим книжек, посмотрим, кто тут есть...
Р а д и о. Внимание! Пассажир Колосёнок, потерявший документы, зайдите к дежурному по аэровокзалу. Повторяю. Пассажир Колосёнок, потерявший документы, зайдите к дежурному по аэровокзалу.
К о л о с ё н о к, пивший в ресторане пиво, схватывается за карманы и выбегает.
Д е д у ш к а. К о л о с ё н о к. Белорусская фамилия.
Б а б у ш к а. В нашей молодости мы не знали такого сервиса. Теряешь документы, и тут же их тебе возвращают.
Д е д у ш к а (занялся газетой). Да, это удобно.
А л е н а (идя с Нюшей). Ни одного лица, которое захотелось бы взять с собой на другую планету.
Останавливаются у ларька с книгами.
Поэзия есть?
И в а н Г а в р и л о в и ч. Чего-чего, а поэзии сколько угодно. Вам кого?
А л е н а (пресыщенно). Да не знаю...
И в а н Г а в р и л о в и ч. Вот новый имеется, только что вышел Елистратов. Сабинина Ариадна. Саломатов. Самых модных у нас не бывает, не дают нам.
Появляется радостно взбудораженный Колосёнок.
А л е н а. Бог с ними, с модными. Надоели. Я беру Ариадну и Елистратова с Саломатовым.
К о л о с ё н о к. Почитать чего-нибудь дайте... Вообразите: потерял документы и даже не знал! Сижу в ресторане, пью пиво... Вдруг слышу! Хватаюсь за карман - ничего! Ни паспорта, ни служебного удостоверения, ни командировочного! Один посадочный талон! Хорош бы я был, полетел безо всего...
А л е н а. Ну, лететь вам, видимо, не так скоро.
И в а н Г а в р и л о в и ч. Вы гражданин Колосёнок? Вас тут целый час по радио выкликали.
К о л о с ё н о к. Да вот, говорят! А я сижу пью пиво! Замечтался! А кругом ведь не знает никто, что я Колосёнок! Пока наконец дошло до сознания! Смотрю - ни паспорта, ни служебного, ни командировочного...
А л е н а. Милая фамилия Колосёнок, правда, Нюша?