- Да, от этого толку мало, - согласился практичный Джесюрон.
- Я умею немножко рисовать... Рисую пейзажи, - скромно добавил молодой человек. - Но пишу и портреты - довольно сносно. Этому я научился от отца.
- Ах, мистер Воган, на Ямайке эти таланты ничего не стоят! Здесь вам от них не будет ни малейшего проку. Вот если бы вы умели покрасить дом или фургон или написать вывеску лавочнику - дело другое. Тут можно было бы кое-что заработать, во всяком случае побольше, чем писанием портретов. А что вы скажете насчет должности счетовода?
- К несчастью, я ничего не смыслю в счетоводстве. Этой полезной специальности меня не обучили.
Джесюрон рассмеялся:
- Вы еще зелены, мистер Воган, как у нас говорят. В нашем деле на Ямайке счетоводу незачем вести бухгалтерские книги. Ему даже не приходится и браться за перо.
- Как это так? Я уже не впервые здесь об этом слышу, но не понимаю...
- Я вам объясню, мистер Воган. По закону, рабовладелец обязан на каждых пятьдесят негров держать одного белого служащего. Глупый закон, но закон. Этих белых служащих мы зовем счетоводами, хотя, как я вам сказал, никаких счетов они не ведут. Теперь вам понятно, как обстоит дело?
- Но в чем же все-таки заключаются обязанности этого так называемого счетовода?
- Зависит от обстоятельств. Присматривать за неграми, то да се... А знаете ли, ведь мне самому как раз нужен такой человек. Я только что купил новую партию невольников и не хочу нарушать закон. Обычно я плачу счетоводу пятьдесят фунтов в год на всем готовом, но вам, из уважения к вашему дядюшке, я эту сумму удвою. Что вы на это скажете, мистер Воган: согласны вы принять такое место?
Неожиданный оборот дела вызвал у Герберта сомнения и колебания. Впрочем, они длились недолго. У него не было ни гроша в кармане, не было даже крыши над головой - все эти обстоятельства настойчиво требовали определенного решения. Короче говоря, Герберт согласился и принял столь великодушное, как ему казалось, предложение. И с этого часа Счастливая Долина стала его домом.
Глава XXXII. ЗАБОТЛИВЫЙ ОТЕЦ
Но Джекоб Джесюрон не был способен на бескорыстное великодушие. Никогда еще не истратил он и гроша без расчета вернуть потом свое в многократном размере. Но какую выгоду мог он извлечь, оказывая благодеяния молодому англичанину - бездомному, нищему, не способному ничем отплатить за поддержку и гостеприимство? Почему он назначил столь щедрое жалованье человеку, который явно не годился для такой работы? Ведь, говоря по правде, какой надсмотрщик за невольниками мог получиться из Герберта? А именно в этом и заключается суть обязанностей «счетовода» на ямайской плантации. Несомненно, Джесюрон что-то замыслил, но, как обычно, держал свои замыслы в тайне. Даже его «драгоценная Юдифь» была не вполне осведомлена на этот счет, хотя кое-что и поняла из разговора с отцом, происшедшего на следующее утро после появления Герберта в Счастливой Долине.
- Будь полюбезнее с молодым человеком, Юдифь. Не жалей усилий, постарайся во что бы то ни стало понравиться ему.
- Почему я должна проявлять к нему какую-то особую любезность, мой достойный родитель?
- Тише, тише, Юдифь! Бога ради, тише! Вдруг он услышит! Молодой англичанин очень щепетилен. У меня есть причина добиваться его расположения.
- Потому что он племянник спесивого Лофтуса Вогана? Только поэтому?
- Тише, говорю тебе! Он в соседней комнате, может услышать. Одно неосторожное слово - и все мои планы рухнут.
- Ну, если желаешь, можем говорить шепотом... Но что ты затеял? Надеюсь, ты не собираешься передо мной скрытничать?
- Нет, конечно, нет. Все скажу, только попозже, не теперь. У меня возникла идея - блестящая идея. Если все сойдет гладко, моя Юдифь станет самой богатой женщиной Ямайки!
- Быть самой богатой женщиной Ямайки и чтобы у меня лакеем был принц ничего не имею против. Кто не позавидует тогда Юдифи Джесюрон, дочери работорговца!
- Тсс... Помни, Юдифь, в его присутствии надо поменьше упоминать о рабах. И чтобы не вздумали на его глазах наказывать плетьми и тому подобное. Пусть сперва попривыкнет. Надо будет предупредить Рэвнера, чтобы он сдерживался. Я знаю немало случаев, когда вот такие молодые люди из-за подобной ерунды бросали место. Надо, чтоб ему вовсе не приходилось иметь дела с рабами на плантации. Я позабочусь об этом. Но помни, Юдифь: все зависит от тебя. А я знаю: ты всего добьешься, стоит тебе пожелать.
- Да о чем ты, отец?
- От тебя зависит, захочет ли Герберт Воган остаться у нас.
Эти слова сопровождались многозначительным взглядом. Но Юдифь сделала вид, что понимает их буквально.