— Будьте покойны, — заверил ее мельник, сообразив, что тут дело деликатное, — я его не выпущу из рук, пока не суну в почтовый ящик, и никто его в глаза не увидит, даже ваши слуги.
— Спасибо, мой славный Луи.
— Это вы еще мне говорите спасибо, когда я должен был бы повторять вам это, стоючи на коленях! Вам даже и невдомек, как я вам обязан! Вот только вернусь домой, и через два часа маленькая Фаншона будет у вас. Она поопрятнее да посговорчивее, чем толстуха Шунетта.
Когда Луи с Лапьером уехали и Марсель осталась одна в окружении семейства Бриколен, она несколько упала духом. У нее вдруг стало очень грустно на душе; взяв за руку Эдуарда, она отправилась побродить и добралась до небольшой рощицы, видневшейся за обширным лугом. Было еще светло, но заходящее солнце уже скрылось за старым замком, и от его высоких башен на землю ложились гигантские тени. Еще на полупути ее нагнала Роза, которая почувствовала, что Марсель питает к ней большую симпатию; и в самом деле, только ее милое личико и могло в этот момент порадовать взгляд Марсели.
— Я хотела бы показать вам наш заказник, — сказала молодая девушка, — это мое любимое местечко, и вам оно, наверное, понравится.
— В вашем обществе мне везде будет приятно, — ответила Марсель, по-дружески взяв Розу под руку.
Бывший парк поместья Бланшемон, вырубленный во время революции, теперь был окружен глубоким рвом, где бежал ручей, и высокой живой изгородью, на которой Роза оставила лоскуток оторочки своего муслинового платья, пробираясь сквозь нее так стремительно и беспечно, как могла себе позволить только девица с очень богатым гардеробом. Замшелые пни древних дубов были скрыты молодыми побегами, и весь заказник ныне представлял собою густую молодую рощу, над которой возвышались отдельные старые вязы, уцелевшие от разгрома и подобные почтенным предкам, простирающим свои узловатые могучие руки над многочисленным незрелым потомством. Прелестные тропинки то взбегали вверх, то спускались по уступам скал и вились под пышными, хотя и не высокими кронами деревьев. Некая таинственность была разлита по лесу. Как хорошо в нем было бы бродить, опершись на руку возлюбленного! От этой мысли у Марсели сильнее забилось сердце, но она быстро отогнала ее и стала мечтательно прислушиваться к пению соловьев, коноплянок и дроздов, населявших эту безлюдную дикую рощу.
С другой стороны леска проходила единственная не захваченная молодой древесной порослью аллея, которая служила дорогой для дровосеков. Марсель и Роза приближались к ней, мальчик бежал по тропинке впереди. Вдруг он остановился и пошел обратно. Он был бледен и выглядел растерянным и помрачневшим.
— Что там такое? — воскликнула Марсель. Угадывавшая малейшие колебания в настроении сына, она поняла, что в нем борются страх и любопытство.
— Там какая-то нехорошая тетя! — отвечал Эдуард.
— Что значит нехорошая? Некрасивая? Так ведь можно быть некрасивым и добрым, — сказала Марсель. — Лапьер очень добрый, а ведь уж какой некрасивый.
— Нет, мама, Лапьер красивый, — протянул Эдуард, как и все дети, он наделял красотой тех, кого любил.
— Дай мне ручку и пойдем-ка посмотрим на эту нехорошую тетю, — сказала Марсель.
— Нет, не ходите туда, не стоит, — промолвила Роза с печальным и смущенным видом, не выказывая, однако, никакой боязни. — Я не думала, что она сейчас здесь.
— Я хочу научить Эдуарда преодолевать страх, — вполголоса сказала ей Марсель.
Роза не решилась ее удерживать, и Марсель ускорила шаг, но, выйдя на аллею, остановилась как вкопанная: навстречу ей медленно двигалось какое-то странное создание, от вида которого ее охватил ужас.
XII. Воздушные замки
Над аллеей простирался величественный шатер, образованный ветвями росших вдоль нее могучих дубов; лучи Заходящего солнца, проникая сквозь листву, создавали прихотливую игру густых теней и ярких бликов. В этом неровном освещении размеренным шагом шла женщина, или, вернее, некое непонятное существо, погруженное, казалось, в мрачные размышления. Это было одно из тех странных, потерявших себя вследствие умственного недуга и утративших человеческий облик существ, у которых нет ни возраста, ни пола.