Я с благодарностью сжал Евину руку и спросил:
— Ты действительно выгнала бы меня вон?
— Да, если бы ты надоел мне.
— Значит, тебе понравилось, как мы провели время?
— Очень.
Это было уже кое-что!
Мы лежали в темноте и долго разговаривали. Мне казалось, что так свободно Ева уже давно ни с кем не беседовала. Это было похоже на прорвавшуюся плотину: слова женщины набегали одни на другие и лились непрерывным потоком. Я не помню всего, что услышал, но больше всего она говорила о Джеке. Их жизнь, казалось, состояла из бесконечных ссор и пылких примирений. В его любви не было нежности, муж грубо обращался с ней, но Евина странная, противоречивая натура требовала именно такого отношения. Муж бил ее, но она прощала ему побои и требовала только одного — верности. Ева не сомневалась, что Джек ей не изменял. Один рассказанный Евой эпизод характеризовал ее мужа как человека бессердечного и жесткого. Случилось так, что, возвращаясь из гостей, Ева подвернула ногу, идти самостоятельно не могла. Но муж не помог ей ничем, а заторопился домой один, бросив Еву в беспомощном состоянии на улице. Женщина с трудом дошла домой. Муж, не дождавшись возвращения Евы, спокойно спал. А утром еще заставил подать ему в постель кофе, несмотря на то, что Ева не могла наступать на распухшую ногу. И говоря о таком хамском отношении к ней, Ева восхищалась Джеком. Я же был поражен. Такое обхождение было настолько не похоже на мои взаимоотношения с женщинами, что просто не укладывалось у меня в голове.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что не любишь, когда к тебе проявляют внимание?
— Я ненавижу слабохарактерность, Клив. Джек — человек с сильным характером. Он знает, чего хочет, и ничто не в состоянии остановить его или заставить свернуть с пути.
— Ну, если тебе нравится такое отношение… — Я замолчал.
Рассказывая о мужчинах, которые навещали ее, Ева не упоминала имен. Я восхищался ее осторожностью. Это означало, что и мое имя останется в тайне. Мы говорили до тех пор, пока сквозь занавески в комнату не проник слабый рассвет. Тогда, обессиленный, я уснул. Ева свернулась в клубочек рядом, прислонив ко мне голову. Засыпая, я слышал, что она еще продолжала что-то рассказывать мне. Последние ее слова, которые я расслышал перед тем, как погрузиться в сон, были о том, что скоро Джек должен вернуться домой. Я так хотел спать, что не прореагировал на это сообщение.
11
Я приехал к себе в полдень. Когда я вошел в лифт, мальчик-лифтер, улыбнувшись мне заученной улыбкой, сказал:
— Добрый день, мистер Фарстон.
— Добрый день, — ответил я и почувствовал, как при подъеме лифта у меня екнуло сердце.
— Вы прочли в газете о двух парнях, которых сбила машина? — спросил мальчик, когда я выходил из лифта.
— Нет.
— Они подрались из-за какой-то красотки, свалились на мостовую — и их раздавило автобусом. У одного из парней содрана вся кожа с лица.
— Теперь никто не узнает его, — сказал я и открыл свою дверь. В прихожей стоял Рассел.
— Здравствуйте, мистер Клив, — хмуро сказал он, и я почувствовал, что он произносит эти слова только по обязанности, а не от искреннего желания приветствовать мое появление дома.
— Привет! — Я готов был уже пройти в спальню, но, посмотрев на слугу, остановился. — Что произошло?
— В лонжевой вас ожидает мисс Кэрол, — с упреком проговорил он. Упрек был в его позе, лице и даже в бровях.
— Мисс Кэрол? — уставился я на Рассела. — Что ей нужно? Почему она не на киностудии?
— Не знаю, сэр. Она ожидает уже более получаса.
— Положи это в спальню, — распорядился я, отдавая слуге рюкзак, и прошел в лонжевую комнату.
Кэрол стояла у окна. По-видимому, она слышала, как я открыл дверь, но не обернулась. Я с восхищением посмотрел на ее стройную фигурку в элегантном костюме, в ткани которого удачно сочетались белые и красные тона.
— Привет, — сказал я и закрыл дверь.
Мисс загасила сигарету о край пепельницы, повернулась на мой голос и испытующе посмотрела на меня. Не выдержав взгляда, я опустил глаза.
— Разве ты не работаешь сегодня утром? — Я подошел и остановился рядом с Кэрол.
— Мне необходимо было увидеть тебя.
— Садись, — пригласил я и указал на кушетку.
— Надеюсь, у тебя все в порядке.
Кэрол села, некоторое время молчала, словно не зная, что ответить и с чего вообще начать разговор.
— Пока не знаю, — прозвучало весьма неопределенно.