— Reverendissime, ты поедешь обратно без нее…
— Это наглость! Икона наша!.. — крикнул Донулус в сердцах.
— Потише, reverendissime, а то как дам…
Аббат Донулус выбежал на галерею с криком:
— Запрягай!
И сейчас же уехал к себе в монастырь, а на другой день, протрезвев, написал письмо генералу ордена, объяснив ему происхождение иконы и притязания монастыря на нее. К письму он приложил документы — в частности, дарственную запись графа Галла ди Элемонте от 1715 года.
Через месяц пришло решение: притязания фриштакского монастыря справедливы.
А бецковский настоятель получил от генерала ордена строгий приказ: передать святого Эвергарда фриштакским францисканцам. При участии генерала ордена икона была-таки снята и с великим почетом отнесена в карету, где сидел аббат Донулус.
Монахи плакали. Это было душераздирающее зрелище, когда толстый брат-кухарь Фортунат хотел кинуться под колеса кареты, увозившей все их благополучие.
Ко всему этому настоятель Парегориус назначил трехдневный пост и ночные бдения в костеле: в два часа ночи, в четыре и в пять.
Он бушевал как гроза, но однажды вечером, после скудного ужина, сказал братии:
— Вот увидите, святой Эвергард сотворит чудо, которое придется не по вкусу проклятым фриштакским.
Икона благополучно прибыла на место. Навстречу ей вышли на расстояние часа пути детки из школы. Возле города на козлы сел фриштакский приходский священник, подчеркивая этим свое ничтожество.
Въездные ворота монастыря были украшены цветами. Икону под колокольный звон торжественно внесли в костел, к великой радости монахов, которым пришлось долгим постом готовиться к этому славному событию.
И вот она висит над алтарем, черная, неясная, как ее судьба в бурные старые годы.
Настоятель Донулус устроил пышную монастырскую трапезу в честь святого и генерала ордена.
Во время пира генерал ордена, находясь в добром настроении, сказал аббату:
— Святой Эвергард нашел себе новое местожительство, и надо его реставрировать. Велите икону вымыть. Я как будто знаю одного живописца, который при помощи всяких водичек обновляет старые иконы. Икона получается будто новая. Я дам вам его адрес, и вы увидите, как красиво будет выглядеть святой Эвергард. А то почти ничего нельзя разобрать. И люди будут молиться перед прекрасной, чистой иконой.
Так в монастырь вызвали знаменитого реставратора древних костельных икон живописца Готарда из Вены.
Перед иконой были быстро возведены леса и натянуто полотно, чтоб художнику никто не мешал.
— Ну как? Идет на лад? — спросил вечером аббат.
— Завтра будет готова.
После обеда пан Готард объявил, что осталось лишь протереть икону маслом, и она станет как новая.
Монахи с аббатом во главе пошли смотреть обновленную икону. Отстранили полотняное покрывало, пан Готард провел по иконе губкой с уксусом, и настоятель Донулус с диким воплем повалился на землю.
С иконы Эвергарда на них смотрела святая Екатерина, со всеми атрибутами, приведшими ее на небо…
В Бецкове, в костеле, услужливый брат Фирминиан покажет вам теперь пустое место на стене и дощечку с надписью: Sancta Ewerharde, ora pro nobis[71].
Он расскажет вам об изумительном чуде святого Эвергарда, изъявившего свое неудовольствие по поводу вынужденного переезда таинственным изменением своего облика.
И по-прежнему к францисканцам в Бецков приходят процессии, и словаки бойкотируют фриштакских, которые лишили их святого Эвергарда, так чудесно выразившего свою волю.
Настоятель Донулус утверждает, что художник, реставрироваший икону святого Эвергарда, был еврей.
Может быть, это тоже сыграло свою роль во всем происшествии…
Дедушка Янчар
Дедушка Янчар жил вместе с тремя ворами: Пустой, Живсой и Кобылкой, — а милостыню просил около церкви, куда доползал на своих деревяшках-протезах. Он болел костоедом, и у него постепенно отрезали обе ноги, — кусок за куском, происходило это обычно весной, из-за чего он воспылал ненавистью к врачам. Почему не режут ему ноги зимой, когда живется тяжелее всего? В больнице было бы тепло, там он наедался бы досыта. И не везет же: всегда ампутация приходится на весну. Конечно, хорошо из года в год по три месяца спокойненько проводить в больнице, где не надо заботиться о куске хлеба, взывать к милосердию людскому и божьему и за каждый жалкий крейцер говорить: «Да вознаградит вас господь бог сторицею!» Хорошо и весной, но зимой толку было бы больше.
И вдруг у дедушки Янчара перестали болеть ноги. Он встревожился и отправился в больницу, где после внимательного осмотра ему сообщили диагноз, очень редкий в истории далеко зашедшего костоеда: омертвение кости прекратилось, благодаря прошлогодней операции ее ткань исцелилась. Его не могут принять в больницу. Нет оснований.