Но что сейчас одна минута промедленья
Грозит ей гибелью. Не выходить три дня!
Исполнишь в точности все это для меня?
Паж
Вы добрый господин, я предан вам сердечно.
Рюи Блаз
Серьезно это все и важно бесконечно.
Ты понял хорошо?
Паж
Все понял.
Рюи Блаз
Молодец.
Паж
Все сделаю.
(Уходит.)
Рюи Блаз
Лети, мой маленький гонец.
(Падает в кресло.)
Вот стало на душе спокойнее немного.
Но все еще кипит невольная тревога,
Смятение в уме и в голове туман:
Боюсь я что-нибудь забыть... Дон Гуритан...
Но я - что делать мне? Приказ - повиноваться.
Он приказал мне ждать... Не буду дожидаться!
Уйду и скроюсь я, так выиграю день.
Пойду в соседний храм: его святая сень
Навеет на душу мою успокоенье,
И, может быть, сам бог укажет мне спасенье.
(Берет свою шляпу с этажерки и звонит в колокольчик, стоявший на столе.)
В глубине комнаты появляются два негра, одетые в светло-зеленый бархат и парчу их кафтаны - в складку, с длинными полами.
Сюда один сеньор придет с своим ключом:
Ему я отдаю в распоряженье дом, -
Его приказы все покорно исполняйте.
А если явится...
(После минутного колебания.)
Ну что же: всех пускайте.
Сегодня для гостей открыта дверь моя, -
Теперь мне все равно.
(Жестом отпускает негров - те почтительно кланяются и уходят.)
Пойду!
(Уходит.)
В то самое мгновение, когда дверь закрывается за Рюи Блазом, в камине раздается страшный шум, и из него вылезает человек, закутанный в рваный плащ. Это дон Цезарь.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Дон Цезарь
(смущенный, запыхавшийся, растрепанный, оглушенный; лицо его выражает радость и тревогу)
Уф! Вот и я!
(Поднимается, потирая ногу, ушибленную при падении, и выходит вперед с множеством поклонов, держа шляпу в руке.)
Беседу я прервал? Простите, ради бога!
Я только прохожу, хоть странною дорогой...
(Останавливается посреди комнаты и замечает, что он один.)
Здесь нету никого? Э, что за чудеса!
Я с крыши явственно тут слышал голоса.
Нет никого? Куда же я попал? Занятно!
(Садясь в кресло.)
Но одиночество порою нам приятно.
Я наземь вырвался, как утопавший пес,
И мне слепит глаза и заливает нос.
Еще кругом себя не вижу ничего я...
Собраться с мыслями... минуточку покоя...
Вот приключений цепь! Садись пиши роман!
Свобода! Золотом наполнен мой карман!
Три альгвасила вдруг - без дальних слов -
в колодки!
Неделя плаванья в какой-то жалкой лодке,
Потом все ужасы пиратского гнезда,
Потом какие-то чужие города...
И как же били там меня, великий боже!
А взгляды пылкие красотки желтокожей!
Побег мой с каторги! И дома я опять.
Но дальше - нет, нельзя в романе описать:
Едва попал в Мадрид, вдруг те же альгвасилы
Навстречу! Я - бежать, как от нечистой силы.
Бегу, и по пятам они бегут за мной!
Вдруг путь мне прегражден высокою стеной;
Перемахнув ее в один момент, как птица,
Я вижу дом в саду - там я решил укрыться.
Ну да, но как же мне проникнуть в самый дом?
Все пусто, никого не вижу я кругом.
Взобрался на карниз, потом все выше, выше...
Цепляясь, лезу вверх - и сел верхом на крыше.
Потом предаться я решил моей судьбе -
И в этот мирный дом спустился по трубе.
Так в безопасности пока я очутился;
Но мой последний плащ в лохмотья превратился!
Он все делил со мной, мой бедный старый друг, -
Немало потерпел от бурь, дождей и вьюг.
Теперь уж в нем пленять я не могу красавиц...
О дьявол! Мой кузен - отъявленный мерзавец!
(Рассматривает себя в маленьком венецианском зеркале, стоящем на большом комоде с резными ящиками, бросает взгляд на камин. Снимает плащ и рассматривает в зеркале свой камзол из розового шелка, истрепанный, рваный и заплатанный.)
Как ногу я ушиб! Однако поищу
Замену моему злосчастному плащу.
Быть может, что-нибудь найдется здесь?
(Выдвигает ящики комода. В одном из них находит плащ светло-зеленого бархата, расшитый золотом, подаренный Рюи Блазу доном Саллюстием. Дон Цезарь разглядывает плащ и сравнивает его со своим.)
Отлично!
Так буду я одет достаточно прилично.
(Набрасывает зеленый плащ себе на плечи, а на его место укладывает в комод свой плащ, тщательно его сложив; затем кладет туда же свою шляпу, засовывает ее под плащ и задвигает ящик. Гордо расхаживает по комнате, закутавшись в роскошный плащ, вышитый золотом.)
Итак, все позади - скитания и плен.
Я снова здесь. Да, да, милейший мой кузен!
Вы к тиграм в Африку сослать меня хотели?
Но я вам отомщу! Вы не добьетесь цели.
Да, я вам отомщу, и страшной будет месть!
Вот только дайте мне как следует поесть, -
В сопровождении моей беспутной шайки,
Под именем своим, открыто, без утайки,
Явлюсь в ваш дом - и вас моим кредиторам
На растерзание живого я отдам!
(Заметив в углу великолепную пару сапог с кружевными отворотами, сбрасывает свои старые сапоги и бесцеремонно надевает новые.)
Теперь обследую я мой приют случайный.
(Осматривает всю комнату.)
Здесь словно дышит все трагическою тайной.
Закрыты ставни все, и двери на замке, -
Какая-то тюрьма от мира вдалеке.
Как будто бы сюда лишь сверху попадают -
Да, сверху, как вино в бутылки наливают.
(Со вздохом.)
Что может лучше быть хорошего вина?
(Замечает дверцу направо.)
Вот дверца. Поглядеть, куда ведет она!
(Открывает дверцу, быстро входит в соседнюю комнату и возвращается, жестами выражая изумление.)
Тайник без выхода! Да где ж я очутился?
Но хорошо, что я от альгвасилов скрылся!
(Идет к двери в глубине, открывает ее и заглядывает внутрь; затем захлопывает дверь и возвращается на авансцену.)
Все пусто. Ну так что ж? И что плохого в том,
Что вижу в первый раз подобный странный дом?
(Снова усаживается в кресло, зевает и почти тотчас же встает.)
Вот положение! Мой бог, какая скука!
(Заметив угловой шкафчик в левой стене.)
Как будто книжный шкаф?
(Подходит и открывает шкаф. Оказывается, это кладовая, наполненная всякой снедью.)
Смотрите, что за штука!
Тут все для завтрака: вино, паштет, арбуз...
О! Угощение на самый тонкий вкус!
Я был предубежден: прекрасное жилище,
И превосходный тут запас питья и пищи.
(Рассматривает бутылки.)
Почтенный книжный шкаф! Какие книги в нем!
(Берет круглый столик, стоящий в углу, переносит его на авансцену и весело расставляет бутылки и блюда. Добавляет стакан, тарелку, вилку и прочее. Затем берет одну из бутылок.)
Вот это мы сперва внимательно прочтем!
(Наливает стакан и выпивает залпом.)
Произведение великого поэта,
Что солнцем мы зовем! О, с чем сравнится это?
(Садится, наливает второй стакан и пьет.)
С какою книгою? В какой же из поэм
Найдем такой огонь и вкус?
(Пьет.)
Теперь поем.
(Принимается за паштет.)
О псы проклятые! Но я их сбил со следа.
(Ест.)
Вот украшение для царского обеда!
А вдруг появится хозяин?
(Идет к шкафу и, взяв оттуда стакан и прибор, ставит их на стол.)
Ничего:
Мой завтрак разделить я приглашу его!
Ох, только бы меня не выгнал он отсюда!
Скорее поспешу очистить лучше блюдо.
(Накладывает себе полную тарелку.)