— Мой визит не имеет отношения к Терри Кемпбелл. Вы интересуете нас только как свидетель.
— Свидетель чего?
— Вы достаточно хорошо знаете своего делового партнера, мистер Иглмен?
— Лайона Пидла?
— Да, Леонида Пидкоблученко.
— Лайона сейчас нет в Москве, — изменился в лице Иглмен. Вопрос явно застал его врасплох. — Он в Нью-Йорке. А что произошло?
— Пидкоблученко арестован по обвинению в контрабанде наркотиков.
— Не может быть!
— Мне тоже казалось, что солидный предприниматель не станет ввязываться в грязные дела. По меньшей мере неразумно ставить под удар процветающий бизнес. Ведь до последнего времени вам не на что было жаловаться, не так ли? — полностью завладел инициативой Невменов. — Сожалею, но должен вас огорчить. Пидкоблученко взяли в районе нью-йоркских доков при получении нескольких килограммов героина и десяти рулонов туалетной бумаги, пропитанной ЛСД. Для вас это неожиданность?
— В голове не укладывается. Просто невероятно!.. Когда это случилось?
— Три дня назад. Пидкоблученко предъявлено официальное обвинение. По американским законам, ему грозит пожизненное заключение. Вероятно, вас привлекут в качестве свидетеля, мистер Иглмен.
— Я ничего не знал об этой стороне его деятельности. Какой жестокий удар! Я — и вдруг наркотики? Ужасно!
На доктора жалко было смотреть. Он пребывал в состоянии, близком к шоку.
— Так-таки и не знали?..
— Уверяю вас.
— И про источники финансов? Вы должны понимать, доктор, что над вашей фирмой нависла серьезная угроза. Предприятие фактически создано на средства наркомафии.
— Только теперь я начинаю понимать, какую жестокую шутку сыграл со мной этот Пидл… Мы познакомились с ним в позапрошлом году в городе Санта-Магдалена. Сейчас-то я вспоминаю: про него действительно ходили нехорошие слухи, но я не придавал им значения. У каждого в прошлом есть темные пятна. Мало ли чем приходится заниматься, если ты на мели? Лично я никогда не изменял врачебному долгу. Моими пациентами в основном были нищие мексиканцы, которым нечем было заплатить за лечение.
— Насколько я понимаю, у вас в то время уже не было надлежащей лицензии? — Невменов вновь дал понять, что ему известна вся подноготная.
— В России никто этим не интересовался.
— Недавно принят соответствующий закон, но он не имеет обратной силы. Здесь вам пока ничего не грозит, доктор.
— Пока?
— Если вы намерены продолжить практику, вам придется доказать ваше право заниматься врачебной деятельностью.
— Я дипломированный специалист, доктор медицины.
— Ассоциация американских врачей поставила под сомнение ваши дипломы.
— Интриги завистников. Подлый заговор лжецов и ничтожеств! — пришел в волнение Иглмен. — Если бы вы знали, сколько новаторов они погубили!
Невменов догадался, что сыплет соль на старую рану, и усилил натиск.
— Где вы защищали диссертацию, мистер Иглмен?
— В Германии, в Гейдельберге. Моим учителем был профессор Конрад Кранц. Это величайший ученый нашего времени. Его отеческое участие и квалифицированная помощь очень помогли мне при создании сыворотки.
— Странно, — Невменов задумчиво оглядел ряды банок с препаратами в высоких, до потолка, шкафах. Обесцвеченные формалином зародыши напоминали причудливых земноводных. — Вы не ошибаетесь?
— Простите, но я не совсем понимаю…
— Профессор Кранц, по-моему, дал отрицательный отзыв на ваши исследования?
— Первый раз слышу. Когда? Кто посылал на заключение?
— Если не ошибаюсь, американская ассоциация врачей. По материалам, которыми я располагаю, профессор оказался в неловком положении. Он с трудом вспомнил ваше имя, доктор Иглмен.
— Старый человек!.. Милый, добрый чудак.
— Вполне возможно. В архивах Гейдельбергского университета нет никаких сведений о вашей диссертации, но семинар Кранца вы действительно посещали… В течение трех месяцев.
— Клевета! Я проработал в Германии больше года.
— Не берусь спорить. Если вы, как утверждаете, ничего не знали о контрабанде наркотиков и не принимали прямого участия в отмывании мафиозных денег, Интерпол не выдвинет против вас обвинений. Вполне допускаю, что вы стали жертвой махинаций Пидкоблученко.
— Так и есть, сэр. Можете мне верить.
— Я-то вам верю, мистер Иглмен, никто не застрахован от обмана. Надеюсь, недоразумение разрешится в ходе процесса. Однако в глазах американской юстиции ваше положение выглядит достаточно сложно. Я не поднимал вопроса о Терри Кемпбелл, но, коль скоро вы сами упомянули о ней, хочу напомнить, что она американская гражданка. Казус с лицензией может приобрести нежелательную для вас остроту. Среди ваших пациентов были и другие американцы?
Иглмен молча пожал плечами. Крыть было нечем.
— Позволю дать совет, — выдержав тяжелую паузу, мягко заметил Сергей Платонович. — Вашему адвокату следует заключить сделку с юстицией. Такое, насколько могу знать, широко принято в судебной практике. Верно?.. Если вы дадите показания против Пидкоблученко, я почти уверен, что власти отнесутся к вам снисходительно. Вашу вину в смерти Терри доказать не так-то просто. Да вы сами это хорошо знаете.
— Вас уполномочили вступить со мной в переговоры?
— Вовсе нет. Я только высказываю свое личное мнение.
— Спасибо за совет, но мне необходимы гарантии.
— Увы, не в моей власти их вам дать. Я ведь даже не гражданин Соединенных Штатов. Все будет зависеть от благосклонности федеральных служб и, простите, изворотливости вашего адвоката. Говоря грубо, надо уметь продать сотрудничество за хорошую цену. Вы меня понимаете, доктор?.. А вам есть, что предложить правосудию, кроме Пидкоблученко.
— Кого вы имеете в виду?
— Мистера Нефедова, например? По прозвищу Китаец.
— Первый раз слышу.
— Между тем ему принадлежит контрольный пакет вашего предприятия.
— Не может быть! Вас ввели в заблуждение.
— Не думаю… Авдеев вам тоже не известен?
— Господина Николая Авдеева хорошо знаю. Он действительно вложил некоторую сумму в уставный фонд.
— Некоторую сумму! Вы наивный человек, доктор. Авдеев, деликатно выражаясь, доверенное лицо Нефедова, а ваш Лайон Пидл — не более чем подставная фигура. Российским властям, кстати, известно, что под крышей лечебного учреждения свила гнездо наркомафия. Вас обложили со всех сторон, как это не прискорбно.
— Что же мне делать? — упавшим голосом спросил Иглмен.
— Пока вам не предъявили официального обвинения, есть полный смысл воспользоваться моим советом. Вы должны делом доказать, что являетесь жертвой обмана, а не соучастником преступления.
— Но почему это говорите мне вы, а не американская полиция?
— Очевидно, на то есть веские причины. Я не знаю всей подоплеки. И, честно говоря, не очень интересуюсь. Вам, надеюсь, известно, что американская полиция входит в Интерпол? Чего же тогда еще? Она вправе дать нам любое поручение, не затрудняя себя объяснениями. Понимаете? Теми же правами наделены правоохранительные органы всех входящих в организацию стран. Включая Россию, под юрисдикцией которой вы ныне находитесь.
— Что я должен сделать?
— Вы правильно оценили свое положение, мистер Иглмен, — Невменов ободряюще улыбнулся. — Могу я сообщить, что достигнута предварительная договоренность?
— Я сегодня же дам необходимые указания адвокату. Пусть договорится об условиях.
— Разумное решение. Со своей стороны, хочу заверить, что поддержка Интерпола не повредит вам даже в Америке.
— Наверное, коль скоро они уполномочили вас… Вы обещаете поддержать меня?
— Как и любого, кто оказывает правосудию добровольную помощь. Будем считать, что с этого момента на вас распространяется федеральный закон о защите свидетелей.
— Вы шутите!