Вверх поползла лента с крамольной статьей.
Владея навыками быстрого чтения, он ускорил движение строк, но вскоре вынужден был задержать текст на экране.
Абзац определенно заслуживал внимания:
«Попытка разгадать феномен индивидуального сознания невольно приводит к дуализму, как это можно видеть на примере работ английских нейрофизиологов Ч. Шеррингтона и Дж. Экклза. Создается впечатление, будто вне нас существует некое идеальное начало, которое и порождает индивидуальное сознание, входя в контакт с мозгом. Взаимодействие с этим началом — условно назовем его N-полем — осуществляется на уровне синапсов — образований, в которых нервные клетки вступают в контакт посредством отростков.
О физической природе N-поля трудно сказать что-либо определенное, поскольку оно не зафиксировано приборами. Это скорее область философии, нежели физиологии или физики. Подходить к такому явлению с позиций точных наук равносильно попытке проквантовать «мир идей» Платона или «абсолютную идею» Гегеля, которые проявляют себя через индивидуальное сознание, и не более».
Сноска объясняла: N-поле (от ноос — разум).
Сказано было достаточно определенно. Ссылки на источники и оговорки, вроде «создается впечатление», только привлекали внимание к позиции автора. Скрыться за столь жалкими фиговыми листочками ему не удалось, тем более, что он преследовал прямо противоположную цель.
Еще в Гарварде Джонсон собрал недурной урожай с изобильной нивы советологии. Возвратившись мысленно в брежневскую эпоху, он испытал ностальгическое удовлетворение, которое навевают воспоминания о счастливой и бурной юности. В памяти возникали знакомые фигуры из команды Михаила Андреевича Суслова: Пономарев, Федосеев, комсомолец Тяжельников — в тот момент, кажется, уже завотделом ЦК… На науке тоже сидел отъявленный сталинист — консерватор, и в политуправлении армии… Наконец, Снежневский, Морозов с их психушками и «вяло текущей шизофренией»…
Парень еще счастливо отделался. Под топор шел, на плаху. Впрочем, если взглянуть с другой стороны, это и вознесло его на вершину. Не шведский король, а Юрий Владимирович Андропов вручил Нобелевскую медаль этому черниговскому умнику.
— Леди! — он выключил компьютер и позвонил Лакшми. — Отмените прежний заказ. Мне нужен билет на Бостон через Кейптаун. Найдется такой вариант?
— Сейчас поглядим, мистер Джонсон… Я вам перезвоню.
Волосы высохли и можно было приступить к туалету. До ленча оставалось всего полчаса.
Он завязывал галстук, когда позвонила безотказная индианка.
— Ваш билет в офисе авиакомпании «KLM». Вылет в девятнадцать часов по местному времени. Что-нибудь еще, сэр?
— Спасибо, леди. Я и без того ваш должник.
— Это моя работа, мистер Джонсон. Счастливого вам полета.
Поискав глазами, Джонсон поднял с пола синий, в красно-белую косую полоску галстук и завязал широким узлом перед стеклом экрана. На уровне рефлексов он избегал зеркал, подозревая за каждым скрытую видеокамеру.
Оставалось уложить нехитрые пожитки: ноут-бук, бумаги, дорожный несессер. Коробка с рубашками, как ни верти, не умещалась. Это вызывало глухое раздражение. Оставить, чтоб переслали потом в Нью-Йорк? Мысль разумная, но сувенир требовал пиетета. Что ж, придется разжиться каким-нибудь пластиковым пакетом. Обременительно, но noblis oblige.[39]
Привычка продумывать каждый шаг и все расставлять по полочкам может довести до психиатрички. Кстати, именно туда он и направляется.
«Молодец, Пит, ты знаешь, чего тебе надо…»
Он выжимал вторую половинку лайма, обильно орошая женственную плоть папайи, когда вошла Глэдис.
— Все-таки решили лететь сегодня, Пит?
— Так складывается…
— Если будете в Кейптауне, закляните в институт Крюгера. По-моему, там не все благополучно.
«Если будете»! Как будто она не знала. Можно подумать, что Лакшми, которая все делает классно, держит на запоре глаза, уши и рот… Как те китайские обезьянки.
— У вас есть какие-то определенные сведения? — осторожно поинтересовался Джонсон.
— Посмотрите сами, это же ваша епархия… Надеюсь, рыбалка прошла успешно?
— Вполне. Только теперь я понимаю, как нужна была мне разрядка.
— И вам не жаль бедных рыбок?
— Я вегетарианец, а не буддист. Как и вы, Глэдис, не так ли?
Она рассмеялась и, набрав полную вазочку фруктовой смеси, устроилась рядом с Джонсоном.
— Тут вы попали в точку. Только зачем было разочаровывать Тома? Вам нравится мой китайчонок?