Итогом выкладок явилось следующее уравнение[40]:
Объединив, таким образом, четность с группой SU3, Эрик ограничил, как это говорится на профессиональном языке, вид гамильтонина Н. Затравочную массу для триплета кварков он принял равной нулю.
На элементарном уровне ничто не запрещало поворота стрелы времени. Посланная в будущее волна могла возвратиться из прошлого. По крайней мере, так вытекало из теории. Теперь можно было прикинуть, как поведет себя заряд, обладающий конечной массой, под действием другого заряда, закрепленного в точке.
Эрик построил график, отложив время по оси абсцисс, и провел первую кривую.
Покончив с монополем, он уже было собрался заняться диполем, т. е. элементарным двухполюсным магнитиком, но, так и не набрав высоты, канул вниз с перебитым крылом.
Резкий скрип двери вызвал на его лице болезненную гримасу. В аудиторию ворвался порядком промокший и распаленный Хейджберн.
— Хорошо, что я нашел тебя, старина! Прости за опоздание.
— Мы, кажется, договаривались в восемь? И не здесь, а у меня? — Эрик с ожесточением отшвырнул мел.
— Право, я крайне сожалею! Но случилось непредвиденное. Когда мы свернули с набережной на Лэмбтон-Ки, начался снегопад. Машину впереди вынесло на встречную линию, и пошло, поехало… Жуткая картина! Мой таксист чудом избежал столкновения. Потом нагрянула полиция, стали разбираться, кто да чего…
— Я рад, что ты не пострадал, — Эрик сдул с пальцев меловую пыль, — но не смогу уделить тебе достаточно времени. В час у меня коллоквиум, а еще надо перекусить.
— Может, посидим вместе? Найдется какая-нибудь забегаловка?
— Вряд ли нам дадут спокойно поговорить в столовой… Есть, правда, небольшое кафе, но оно в другом конце и придется пройти через весь кампус. Туда и обратно — минут двадцать. Слишком большая роскошь. Жаль, что ты все-таки опоздал.
— Вот заладил! Ну, какой же ты все-таки зануда! Откуда мне было знать, что ни с того ни с сего переменится погода, пойдет снег и заварится вся эта каша? Вереница диких случайностей!
— Взаимообусловленных.
— Какое это имеет значение.
— Ах, так? — Эрик скривил губы в пренебрежительной ухмылке. — Стоит ли удивляться после этого, что твой «черный ящик» ни к черту не годится?
— Ты намерен издеваться? Тогда извини за напрасное беспокойство. Я лучше пойду, — Хейджберн обреченно махнул рукой.
— Погоди, — Эрик схватил его за рукав, оставив на нем белые отпечатки. — У меня и в мыслях не было обидеть тебя… Ты так и не понял, в чем порочность идеи?
— Считай, что мне приспичило повидать старого приятеля. Вот я и перемахнул через два океана.
— Если не ошибаюсь, я просил тебя хорошенько подумать, — Эрик никак не отреагировал на иронический тон. — Вчера ты сказал, что камертон не может предвидеть, какой окажется полоса частот. Верно?.. А сейчас сетуешь на то, что и тебе самому не дано знать наперед. Улавливаешь?
— Причинность! — Хейджберн хлопнул себя по лбу.
— Да, неумолимый принцип причин и следствий. Ты сам это понял, Брюс.
— Значит, ничего нельзя сделать…
— Я этого не говорил.
— Так ты полагаешь…
— Вернемся к водородному взрыву. Как это делается?
— Обычно. В стальной камере.
— Никак не связанной с камертоном?
— Нет.
— Простая система прямой и обратной связи, и твой камертон научится вибрировать за двадцать секунд до взрыва.
— Спасибо за науку, Эрик. Но даже такой невежда, как я, понимает, что существуют барьеры, которые не перепрыгнешь. Закон сохранения энергии, второй закон термодинамики…
— Ты хочешь сказать, что принцип причинности все же дает какую-то степерь свободы? Я согласен, но какую, Брюс? И как ее можно реализовать?
— Мы оба знаем, что каждая фурье-компонента представляет собой бесконечное по времени колебание. И это главное. Во-вторых, никакие законы не запрещают создать механизм, способный выбрать из всей полосы частот какую-то одну. Где же ошибка? Ты хорошо объяснил, как сделать детектор, предупреждающий о взрыве, но мне нужно совсем другое.
— Давай рассуждать последовательно, — Эрик мысленно распрощался с ленчем в столовой для преподавателей и возвратился к доске. — Мы располагаем системой, именуемой «черным ящиком»? Прелестно, — он начертил прямоугольник. — На входе имеется некая сила, назовем ее «воздействием», а также отклик ящика на выходе, — с двух сторон прямоугольника появились волнистые стрелки. — И воздействие, и ответная реакция функционально зависят от времени… Мы ничего не упустили?
40
Нет смысла расшифровывать формулы или, тем более, производить дальнейшие операции. Это явно превышает эрудицию автора и, скорее всего, читателя тоже. Попытка внедрения высшей математики в литературный текст вообще сомнительна. И только необходимость во что бы то ни стало придать гласности все обстоятельства, связанные с экспериментами в области осцилляций вакуума, вынуждает расставить хоть какие-то вехи для тех, кому рано или поздно придется вести расследование. Слишком многое поставлено на карту, чтобы блюсти чистоту жанра. Читатель может не обращать внимания на математические, физические и химические обозначения, которые изредка и в ограниченном количестве попадаются в тексте.