— Приятно слышать… Если я вас правильно понял, то этот микроавтобус, так похожий на ваш, может принадлежать какой-нибудь параллельной службе? «Соседям», как у вас выражаются?
— Ничего такого я вам не говорил, — Изюмов разыграл легкое замешательство. — Нашли когда брать интервью! Мы мешаем водителю.
Эдик Двали обнаружил преследование перед въездом в туннель на бульваре возле Домжура. На Новом Арбате исчезли последние сомнения. Два микроавтобуса с притемненными стеклами шли, как на привязи, выдерживая дистанцию.
Это мог быть только Тофик Гасанов, контролировавший бульварное кольцо от Покровки до Сретенки. Он уже наезжал насчет шашлычной, но Эдик соврал, что продал ее с концами.
— Чего так разогнался? — испуганно встрепенулась Царапкина, когда пролетели на желтый свет, едва не выскочив на тротуар на углу Чайковского.
— С-сиди и не рыпайся!
На набережной красная полоска спидометра пересекла риску 140, и под мостом у Киевского вокзала машину закрутило на скользком месте и бросило по касательной на гранитный парапет. «Хонда», с визгом притормозив, проехала мимо искореженного «Мерседеса», окутанного облаком пара.
Будь Изюмов на месте Гробникова, он, наверное, поступил бы точно так же, но, когда рядом сидит корреспондент, положение обязывало остановиться.
На мужчину за рулем было страшно смотреть: не голова, а кровавое месиво, но женщина еще подавала признаки жизни, хотя лицо тоже было залито кровью и почти наверняка имелись множественные переломы.
— Надо побыстрее вытащить! — подполковник попытался открыть смятую дверцу. Она не поддалась, и он рванул заднюю. — Вызови скорую помощь и ГАИ, — крикнул своему оператору, пытаясь подальше отодвинуть сидение.
Собеляк и водитель кинулись помогать.
— Я ее знаю, — кивнул Миша. — «Добрый вечер, Москва»…
«Час от часу не легче, — подумал Изюмов. — Хотели, как лучше…» — гвоздило в висках изречение эпохи.
Файл 053
В шестнадцать часов сорок минут двухкорпусное исследовательское судно «Тритон» обогнуло мыс Сунион и вошло в пролив между островами Кеос и Кифнос. Капитан запросил лоцмана, и, пока дожидались подхода катера, руководитель экспедиции Клод Гранже попытался связаться с «Аргусом», но ответа не получил. Не дал результата и сигнал срочности: троекратное повторение слова PAN. Пришлось переключиться на радиотелеграф. Радист трижды, с нужными интервалами, повторил группу букв ***, после чего отстучал просьбу выйти на связь.
Ответ пришел минут через десять. Морская полиция Греции предлагала перейти на сотовую связь.
— У них на борту полиция, — развел руками Гранже. — Наверное, лучше вам? — он вопросительно глянул на капитана.
— У аппарата капитан «Тритона» Витторио Скарлати. С кем имею честь говорить?
— Инспектор Караманлис. Куда и откуда следуете, капитан?
— Из порта Ла-Кондамин в Атлантику. Научная экспедиция Океанографического института Монте-Карло. Пограничную и таможенную проверку прошли в Пирее.
— Сообщите ваши координаты.
— Нахожусь на траверсе южной оконечности Кеоса, в шести милях от маяка.
— С какой целью вызываете «Аргус»?
— У нас назначено рандеву для совместных работ. Проблемы, инспектор?
— Проблемы? Мягко сказано, капитан. На борту четыре трупа. Можете оказать помощь в опознании?
— Сейчас справлюсь у руководства. Минуту, инспектор! — Капитан с шумом перевел дух. — Cauchemar! — перейдя на французский, он обрисовал ситуацию и передал аппарат Гранже.
— Мне приходилось встречаться с мистером Бургильоном, — сказал он, прочистив мигом пересохшее горло. — Кто еще был на яхте?
— В журнале записаны Блекмен из Соединенных Штатов, Климовитски из России и гражданка Испании Ампаро Дельгадо.
— Никого, кроме Бургильона, не знаю… Среди нас есть русская дама, но не думаю, что она может оказаться полезной в вашем деле, инспектор. Я очень огорчен.
— Бургильон и Дельгадо постоянно живут на Крите, и мы найдем людей, которые смогут их опознать, но как быть с остальными?.. Все же спросите вашу русскую.
Гранже вызвал по трансляции Антониду Ларионову.
— Бургильона я видела только на экране компьютера, — объяснила она на хорошем французском. — Фамилия Климовицкий мне знакома, но мало ли Климовицких?.. Как хоть его зовут? Запросите полное имя. [83]Пусть посмотрят по паспорту.
— Документов не обнаружено, — последовал ответ. — В журнале значится Павел Б. Климовитски.
— Возможно, я была с ним знакома, — кивнула Антонида Антоновна.
— Очень жаль, если это действительно он. В любом случае — жаль.
— Когда предполагаете прибыть на место? — получив разъяснение, спросил инспектор.
— Передаю связь капитану.
— Мне понадобится около четырех часов, — подсчитал он, справившись с картой. — Ожидаю лоцмана.
— Надеюсь, скоро будет. В случае чего можем и поторопить. Спасибо за содействие, капитан.
Доложили о подходе лоцманского катера. Скарлати распорядился спустить трап, надел форменную фуражку и вышел встречать.
— Кошмар, — повторил Гранже. — Что творится!
— Я-то думала, что такое только у нас, — грустно пошутила Антонида Антоновна. — Оказывается, и тут нет мира под оливами.
— Нигде его нет: ни на берегу, ни в море. Даже на дне. Затопленные реакторы, снаряды с ипритом, ядерные ракеты. Спутники с плутониевыми батареями, и те почему-то норовят обязательно упасть в океан.
— По теории вероятностей. Воды слишком много.
— Вы хорошо знали этого, который там?..
— Не очень, — проронила она, — едва-едва…
К Сикиносу, прямым курсом на юг от Олиороса, подходили, когда Венера переливалась в последних отблесках угасавшей зари. Унесенные с ближних островов мотыльки зачарованно летели на белый огонь фок-мачты, не замечая закрытых щитами — красным по левому, зеленый по правому — ходовых фонарей.
Закрывшись у себя в каюте, Антонида Антоновна думала о Климовицком. Она и вправду почти не знала его. Две или три мимолетные встречи и та, совершенно случайная, в ресторане, когда… Собственно, и там ровным счетом ничего не случилось. Совершенно чужой человек. Нежданно промелькнул и пропал. Она и думать о нем забыла, и не вспоминала про него никогда, и только при встречах с Марго взвихрялся мутный осадок.
Отношения никогда не были особенно теплыми, но декорум соблюдался. Чего делить? О том, что у Марго появился новый друг сердца — Антониду коробило слово «любовник», — она узнала последней. Ну, появился, так появился. Эка невидаль. Брат не интересовался интимной жизнью жены, она отвечала ему полной взаимностью. Современные люди, черт их дери. Мальчишек, конечно, жалко, особенно Владика, но не лезть же в чужую жизнь. Антонида и вида не показывала. Ей претили всякие там выяснения и вообще бабские разговорчики. С людьми, которые нравились, сходилась легко, но и расставалась столь же бесповоротно и быстро. Середины не признавала: либо друг, либо совершенно чужой. С последней подругой порвала еще в университете и от мужа ушла, не промолвив и слова. Побросала в сумку самое необходимое — и прощай. При разводе вернула девичью фамилию, будто и не было ничего. Недаром ее считали максималисткой и даже прозвали «морской волчицей». Школьная кличка закрепилась надолго. Тина и впрямь любила Джека Лондона, особенно его женщин. С ума сходила от «Прибоя Канака», мечтая хоть одним глазком взглянуть на Гавайи. Смешно вспоминать, но при первом знакомстве Марго показалась ей похожей на Иду Бартон. Такой она рисовалась в воображении. Разочарование пришло чуть ли не на другой день. В реальной жизни не было места романтическим героиням, как, впрочем, и настоящим героям. Идеалом благородства оставался отец и еще покойный Игнатий Глебович, но его Тина помнила плохо.
Ради брата, которого любила, хоть и не могла уважать, приходилось держать себя в узде. Впрочем, и сама Марго не давала поводов для конфликта. Ей можно было поставить в вину все, что угодно: надменность, себялюбие, даже жестокость, но только не ханжество, а это в глазах Антониды перекрывало многое.