— Здесь должны водиться привидения…
— Чш-ш-ш! — сказал Жилин с испугом и тоже огляделся по сторонам. — Их здесь полным-полно. Вот тут, — он указал в темный проход между двумя панелями, — я нашел… только не говори никому… детский чепчик!
Юра засмеялся.
— Тебе следует знать, — продолжал Жилин, — что наш «Тахмасиб» — весьма старый корабль. Он побывал на многих планетах, и на каждой планете на него грузились местные привидения. Целыми дивизиями. Они, бедняжки, думали, что «Тахмасиб» останется на их земле, и теперь они очень тоскуют по родимым кладбищам, и по ночам, когда даже вахтенный спит в рубке, они устраивают диспуты на тему: какое кладбище лучше — из кристаллического аммиака или из мелкодробленого камня. Они таскаются по кораблю, стонут, ноют, набиваются в приборы, нарушают работу фазоциклёра… Им, видишь ли, очень досаждают призраки бактерий, убитых во время дезинфекций! Однажды, когда мне показалось, что они особенно сильно расчихались, я вышел в коридор и предложил им фау-пенициллина. Но — увы! — это оказался Михаил Антонович… И никак от них не избавиться.
— Их надо святой водой.
— Пробовал. — Жилин махнул рукой, открыл большой люк и погрузился в него верхней частью туловища. — Все пробовал, — гулко сказал он из люка. — И простой святой водой, и дейтериевой, и тритиевой. Никакого впечатления. Но я придумал, как избавиться. — Он вылез из люка, захлопнул крышку и посмотрел на Юру серьезными глазами. — Надо проскочить на «Тахмасибе» сквозь Солнце. Ты понимаешь? Не было еще случая, чтобы привидение выдержало температуру термоядерной реакции. Кроме шуток, ты серьезно не слыхал о моем проекте сквозьсолнечного корабля?
Юра помотал головой. Ему никогда не удавалось определить тот момент, когда Жилин переставал шутить и начинал говорить серьезно.
— Странно, что ты не слыхал о нем. Эта идея получила большой резонанс.
— Но ведь внутри Солнца температуры достигают десятков миллионов градусов, — нерешительно сказал Юра.
— Значит? — сказал Жилин.
— Значит, корабль испарится.
— Правильно! Значит?
— Не знаю, — сказал Юра.
Жилин посмотрел на него с сожалением.
— А ведь это так просто, — сказал он. — Значит, надо проскочить через Солнце очень быстро, а на выходе поставить охладители — скажем, гигантские брандспойты. Пойдем наверх, я расскажу тебе подробнее, как это делается.
Наверху, однако, Юру поймал Быков.
— Стажер Бородин, — сказал он, — ступайте за мной.
Юра горестно вздохнул и поглядел на Жилина. Жилин едва заметно развел руками. Быков привел Юру в кают-компанию и усадил за стол напротив Юрковского. Предстояло самое неприятное: два часа принудительных занятий физикой металлов. Быков рассудил, что время перелета стажер должен использовать рационально, и с первого же дня усадил Юру за теоретические вопросы сварочного дела. Честно говоря, это было не так уж неинтересно, но Юру угнетала мысль, что его, опытного рабочего, заставляют заниматься, как школяра. Сопротивляться он не смел, но занимался с большой прохладцей.
Гораздо интереснее было смотреть и слушать, как работает Юрковский.
Быков вернулся в свое кресло, несколько минут смотрел, как Юра нехотя листает страницы книги, а затем развернул очередную газету. Юрковский вдруг перестал шуметь электромашинкой и повернулся к Быкову.
— Ты слыхал что-нибудь о статистике безобразий?
— Каких безобразий? — спросил Быков из-за газеты.
— Я имею в виду безобразия… э-э… в космосе. Число неблаговидных поступков и противозаконных действий быстро растет с удалением от Земли, достигает максимума в поясе астероидов и снова спадает к границам… э-э… Солнечной системы.
— Нет ничего удивительного, — проворчал Быков, не опуская газеты. — Вы же сами разрешили всяким лишенцам вроде «Спэйс Перл» копаться в астероидах, так чего ж вы теперь хотите?
— Мы разрешили! — Юрковский рассердился. — Не мы, а эти лондонские дурачки. И теперь сами не знают, что делать…
— Ты генеральный инспектор, тебе и карты в руки, — сказал Быков.
Юрковский некоторое время молча смотрел в бумаги.
— Душу выну из мер-рзавцев! — сказал вдруг он и снова зашумел машинкой.
Юра уже знал, что такое спецрейс 17. Кое-где в огромной сети космических поселений, охватившей всю Солнечную систему, происходило неладное, и Международное управление космических сообщений решило покончить с этим раз и, по возможности, навсегда. Юрковский был генеральным инспектором МУКСа и имел, по-видимому, неограниченные полномочия. Он обладал правом понижать в должности, давать выговоры, разносить, снимать, смещать, назначать, даже, кажется, применять силу и, судя по всему, был намерен делать все это. Более того, Юрковский намеревался падать на виновных как снег на голову, и поэтому спецрейс 17 был совершенно секретным. Из обрывков разговоров и из того, что Юрковский зачитывал вслух, следовало, что фотонный планетолет «Тахмасиб» после кратковременной остановки у Марса пройдет через пояс астероидов, задержится в системе Сатурна, затем оверсаном выйдет к Юпитеру и опять-таки через пояс астероидов вернется на Землю. Над какими именно небесными телами нависла грозная тень генерального инспектора, Юра так и не понял. Жилин только сказал Юре, что «Тахмасиб» высадит Юру на Япете, а оттуда планетолеты местного сообщения перебросят его, Юру, на Рею.