Все Следопыты стояли, заглядывая через борта. Юра тоже посмотрел. Ничего не было видно, кроме плотных туч пыли, медленно оседающей в лучах прожекторов.
— Кузьмин на месте. Только тут рядом какая-то башня.
— Спуститесь ниже.
— Слушаюсь. В общем, Кузьмин на месте.
— Внимание! — сказал Ливанов. На этот раз он говорил в мегафон, и его голос громом покатился над пустыней. — Облава начнется через несколько минут. До восхода солнца остался час. Загонщики будут здесь через полчаса. Через полчаса включить ревуны. Можно стрелять. Всё.
Следопыты зашевелились. Снова послышался отвратительный скрежет турели. Борта танка ощетинились карабинами. Пыль оседала, и силуэты людей постепенно таяли, сливаясь с ночной темнотой. Снова стали видны звезды.
— Юра! — негромко позвал Жилин.
— Что? — сердито сказал Юра.
— Ты где?
— Здесь.
— Иди-ка сюда, — строго сказал Жилин.
— Куда? — спросил Юра и полез на голос.
— Сюда, к турели.
В кузове оказалось огромное количество ящиков. «И откуда они здесь взялись?» — подумал Юра. Мощная рука Жилина ухватила его за плечо и подтащила под турель.
— Сиди здесь, — строго сказал Жилин. — Будешь помогать Феликсу.
— А как? — спросил Юра. Он был еще обижен, но уже отходил.
Феликс Рыбкин тихо сказал:
— Вот здесь ящики с гранатами. — Он посветил фонариком. — Вынимайте гранаты по одной, снимайте колпачок с хвостовой части и подавайте мне.
Следопыты переговаривались:
— Ничего не вижу.
— Очень холодно сегодня, все остыло.
— Да, осень скоро. Погоды стоят холодные…
— Вот я, например, вижу на фоне звезд какой-то купол наверху и целюсь в него.
— Зачем?
— Это единственное, что я вижу.
— А спать можно?
Феликс над головой Юры тихо сказал:
— Ребята, за восточной стороной слежу я. Не стреляйте пока, я хочу опробовать ружье.
Юра сейчас же взял гранату и снял колпачок. На несколько минут наступила мертвая тишина.
— А славная девушка Наташа, правда? — сказал кто-то шепотом.
Феликс сделал движение. Турель скрипнула.
— Зря она так коротко стрижется, — отозвались с западного борта.
— Много ты понимаешь…
— Она на мою жену похожа. Только волосы короче и светлее.
— И чего это Сережка зевает! Такой лихой парень, не похоже на него.
— Какой Сережка?
— Сережка Белый, астроном.
— Женат, наверное.
— Нет.
— Они ее все очень любят. Просто по-товарищески. Она ведь на редкость славный человек. И умница. Я ее еще по Земле немножко знаю.
— То-то ты ее за бульоном гонял.
— А что такого?
— Да нехорошо просто. Она всю ночь работала, потом завтрак нам готовила. А тебе вдруг приспичило бульона…
— Тс-с-с!
В мгновенно наступившей тишине Феликс тихо сказал:
— Юра, хотите посмотреть на пиявку? Смотрите!
Юра немедленно высунулся. Сначала он увидел только черные изломанные силуэты развалин. Потом что-то бесшумно задвигалось там. Длинная гибкая тень поднялась над башнями и медленно закачалась, закрывая и открывая яркие звезды. Снова скрипнула турель, и тень застыла. Юра затаил дыхание. Сейчас, подумал он. Сейчас. Тень изогнулась, словно складываясь, и в ту же секунду ракетное ружье выпалило.
Раздался длинный шипящий звук, брызнули искры, огненная дорожка протянулась к вершине холма, что-то гулко лопнуло, ослепительно вспыхнуло, и снова наступила тишина. С вершины холма посыпались камешки.
— Кто стрелял? — проревел мегафон.
— Рыбкин, — сказал Феликс.
— Попал?
— Да.
— Ну, в добрый час, — проревел мегафон.
— Гранату, — тихо сказал Феликс.
Юра поспешно сунул ему в руку гранату.
— Это здорово, — с завистью сказал кто-то из Следопытов. — Прямо напополам.
— Да, это не карабин.
— Феликс, а почему нам всем таких не дали?
Феликс ответил:
— Юрковский привез всего двадцать пять штук.
— Жаль. Доброе оружие.
— Прямо напополам. Как горлышко от бутылки.
С восточного борта вдруг начали палить. Юра азартно вертел головой, но ничего не видел. Зашипела и лопнула над развалинами ракета, пущенная с какого-то другого танка. Феликс выстрелил еще раз.
— Гранату, — сказал он громко.
Пальба с небольшими перерывами продолжалась минут двадцать. Юра ничего не видел. Он подавал гранату за гранатой и вспотел. Стреляли с обоих бортов. Феликс со страшным скрежетом поворачивал ружье на турели. Затем включили ревуны. Тоскливый грубый вой понесся над пустыней, У Юры заныли зубы и зачесались пятки. Стрелять перестали, но разговаривать было совершенно невозможно.