— Славный у вас поселок, ― заявил он неожиданно. ― Тут дачу можно снять?
— Чего славного? ― проворчал я. ― Грязища да скука…
— Скука? Какая же это скука? Кругом зелень, речка, наверное, есть…
— Речка есть, ― сказал я.
— Ну вот видите! И девушки здесь, наверное, приятные…
— Откуда здесь девушки, ― сказал я сердито. ― Одни жены дачные ― поперек себя шире…
Он так и залился смехом, совершенно детским, и долго не мог остановиться, а потом вдруг настороженно прислушался и спросил:
— А до города далеко отсюда?
— Километров тридцать.
Я увидел, что вокруг его свернутой куртки натекло воды. Я нагнулся и протянул к куртке руку ― он поймал меня за запястье.
― Не надо… ― попросил он. Пальцы у него были горячие и твердые, как железо.
― Она же вся мокрая… ― сказал я и попытался освободиться.
Он легко отвел мою руку.
― Ей-богу, не надо. Так высохнет. И потом я скоро все равно пойду.
Он отпустил мою руку.
― Куда же вы пойдете в такой дождь? ― сказал я. ― Оставайтесь ночевать.
Он подмигнул мне.
— А машина? Вдруг сопрут!..
— Как хотите, ― сухо сказал я. Все-таки он очень утомлял, этот странный человек.
А он весело запел: «Как в моем садочке…», опустился на корточки и стал разворачивать свою неприкосновенную куртку. Когда он развернул ее, откуда-то выпала маленькая черная коробочка и стукнулась об пол. Он ее сразу подхватил и сунул обратно в куртку. Я заметил только, что на коробочке горел зеленый огонек.
― Чуть не раскокал… ― прошептал незнакомец и снова свернул куртку изнанкой внутрь. Я промолчал.
Он легко вскочил и бесшумно подошел к окошку. Я сидел и смотрел, как он, прижав лицо к стеклу, вглядывается в темноту.
― Это главная улица, да? ― спросил он, не оборачиваясь.
Я сказал, что главная. Великолепного сложения был этот человек ― стройный, плечистый, настоящий борец. Черное трико словно обливало его.
Он повернулся, несколько раз прыгнул на месте ― мягко, как кот, и сказал весело:
— Вот я и обсох. Спасибо.
— На здоровье, ― буркнул я и подумал, а не спросить ли у него все-таки документы.
Но в эту минуту на улице взревели моторы, и в окна ударил свет прожектора.
― Прекрасно! ― сказал незнакомец. ― Это за мной.
Он сразу как-то подтянулся, перестал улыбаться, торопливо подобрал и набросил на плечи свою куртку и снова подошел к окну. Я увидел, что он открывает окно, и на всякий случай поднялся. На улице под дождем стояли две огромные машины на гусеницах. Послышались голоса. Незнакомец открыл окно и высунулся по пояс. «Сейчас он сунет руку в задний карман…» ― подумал я и приготовился на него прыгнуть. Но он только крикнул:
― Ксан Ксаныч, я здесь!
На улице радостно заорали в несколько голосов. Послышался беспорядочный топот, зачавкала грязь. Злобно взвыла напуганная соседская дворняга. В сенях загремело ― вероятно, все та же канистра, ― кто-то чертыхнулся сдавленным голосом.
Незнакомец повернулся и шагнул мимо меня. Дверь распахнулась. В комнату ввалились сразу трое ― удивительно, как они втиснулись. Один, маленький, в мокром черном плаще, остался на пороге, а двое ― бородатый и в очках ― сразу кинулись к моему незнакомцу и принялись его обнимать.
— Жив, Вовка, жив!..
— У-у, медведь здоровый…
— Руки-ноги целы?.. Ой, не дави так!..
— А где она? ― спросил незнакомец.
— Кончилась, Вова! ― сказал бородатый и лихо сдвинул шляпу на затылок. ― Ничего, главное ― ты у нас остался…
— … нашли? ― Тут мой незнакомец употребил какое-то сложное слово, какой-то, видимо, термин, которого я не понял.
— Все, все нашли, ― нежно сказал бородатый и снова обнял его. ― Все нашли и еще полмешка луку в придачу!..
— Штаны твои нашли… ― сказал очкастый.
Маленький в черном плаще все смотрел на меня, приятно улыбаясь одними губами. У меня было такое ощущение, что я ему очень не нравлюсь.
— А я-то искал-искал, ― сказал незнакомец. ― Нет штанов! В грязи вывалялся как свинья. Куртку сразу нашел, а штаны ― нет.
— Ну, пошли, ― сказал бородатый и поволок незнакомца к выходу. Незнакомец дошел до дверей и вдруг остановился.
— Подождите, с хозяином надо проститься… ― Он повернулся ко мне. ― Спасибо вам за ласку, товарищ… Простите, не знаю вашего имени-отчества…
Он добродушно и растроганно улыбнулся и вдруг подмигнул. Я молча поклонился. Мне было неловко. Все смотрели на меня, особенно ― маленький в черном плаще. Незнакомец сунул-таки руку в задний карман, покопался там, что-то вытащил, вложил мне в ладонь и вышел. Остальные последовали за ним, разговаривая во весь голос, и даже двери за собой не закрыли.