— У меня нет ничего общего с моим отцом, — сказала она. — Я ничем ему не обязана и не могу считать его друзей своими друзьями. Он не обременяет себя отцовскими заботами. Если б не покойный сэр Чарльз Баскервиль и некоторые другие сердобольные люди, мне пришлось бы голодать.
— А я как раз хочу поговорить с вами о покойном сэре Чарльзе Баскервиле.
Веснушки ярко выступили на ее побледневшем лице.
— Что именно вас интересует? — спросила она, и ее пальцы нервно потрогали клавиши машинки.
— Вы были знакомы с ним?
— Я же говорю, что я многим ему обязана. Если мне удалось стать на ноги, то это объясняется главным образом тем участием, которое он проявлял к моей судьбе.
— Вы с ним переписывались?
Леди метнула на меня быстрый взгляд, и в ее светло-карих глазах вспыхнул злой огонек.
— Объясните мне цель этих расспросов, — резко сказала она.
— Цель их может быть только одна: избежать неприятной для вас огласки. Давайте поговорим здесь иначе это уже будет не в нашей власти, а тогда выйдет хуже.
Она побледнела еще больше и долго молчала. Потом вдруг посмотрела на меня и сказала дерзким, вызывающим тоном:
— Хорошо, я согласна. Что вы хотите знать?
— Вы переписывались с сэром Чарльзом?
— Да, я писала ему раза два, благодарила его за великодушие и деликатность.
— Даты этих писем вы помните?
— Нет.
— А вы встречались с ним лично?
— Считанное число раз, во время его приездов в Кумб-Треси. Сэр Чарльз был очень скромный человек он не любил выставлять напоказ свои добрые дела.
— Вы редко с ним переписывались, редко встречались, тем не менее он был настолько посвящен в ваши дела, что даже оказывал вам помощь? Как же это так?
Она ответила на мой каверзный вопрос, не задумываясь:
— Мне помогали общими силами и другие джентльмены, которые знали мою печальную историю. Один из них был мистер Стэплтон, сосед и близкий друг сэра Чарльза. Он проявил ко мне исключительную доброту, и сэр Чарльз через него познакомился со мной.
Я уже знал, что сэр Чарльз Баскервиль не раз поручал Стэплтону вести свои благотворительные дела, и поэтому счел такое объяснение вполне правдоподобным.
— Теперь скажите: в своих письмах к сэру Чарльзу вы не настаивали на личном свидании?
Она гневно вспыхнула.
— Я считаю такой вопрос неуместным, сэр!
— Простите, сударыня, но я вынужден повторить его.
— Хорошо, я отвечу: конечно, нет!
— Даже в день смерти сэра Чарльза?
Румянец в мгновение ока схлынул с ее щек; лицо, смотревшее на меня, покрылось мертвенной бледностью. Пересохшие губы дрогнули, и я скорее увидел, чем услышал еще одно «нет».
— Вам явно изменяет память. Я могу даже процитировать одну фразу из вашего письма. Там было сказано: «Умоляю вас, как джентльмена, сожгите это письмо и будьте у калитки в десять часов вечера».
Мне показалось, что еще секунда — и миссис Лайонс потеряет сознание, но она поборола себя огромным усилием воли.
— Значит, нет на свете порядочных джентльменов? — вырвалось у нее.
— Вы несправедливы к сэру Чарльзу: он исполнил вашу просьбу. Но иной раз можно прочесть даже сожженное письмо. Теперь вы признаетесь, что писали ему в тот день?
— Да, писала. Я не стану отказываться! — воскликнула она, вкладывая всю душу в свои слова. — Мне нечего стыдиться этого письма. Я просила его о помощи. Я была уверена, что, если мне удастся поговорить с ним, он не откажется поддержать меня.
— Но почему вы назначили такой час для встречи?
— Я узнала, что он уезжает на другой день в Лондон, возможно на несколько месяцев. А раньше я не могла прийти, на это у меня были свои причины.
— Зачем же вы назначили свидание на аллее? Разве нельзя было устроить его в доме?
— По-вашему, женщина может явиться одна в такой поздний час в дом холостяка?
— Хорошо. Что же было, когда вы пришли на свидание?
— Я никуда не ходила.
— Миссис Лайонс!
— Клянусь вам всем, что для меня свято, я не ходила туда! Мне помешали.
— Что же вам помешало?
— Это мое личное дело, я не могу говорить о нем.
— Следовательно, вы назначили свидание сэру Чарльзу в том самом месте, где его постигла смерть, и даже в тот же самый час, но сами туда не пошли?
— Это святая правда.
Все мои дальнейшие ухищрения ни к чему не привели, она продолжала стоять на своем.
— Миссис Лайонс, — сказал я, заканчивая этот длинный и безрезультатный допрос, — вы не хотите говорить начистоту и тем самым берете на себя большую ответственность. Ваше положение весьма щекотливое. Если я обращусь к помощи полиции, вы убедитесь, насколько все это скомпрометирует вас. Допустим, что вы ни в чем не виноваты, но тогда зачем вам понадобилось с первых же слов отказываться от своего письма, которое было послано сэру Чарльзу в день его смерти?