Наконец он выбирается на сушу к профессору и мальчишкам; руки у него рыжие от песка, колени тоже рыжие, ботинки все в глине, а лицо совсем как у младенца, крошечного белобрысого младенца, которого хорошенько распарили в ванне и припудрили тальком. Уши его пылают, словно алые розы Ланкастерских герцогов. И в глазах тоже светится сердитое удивление разобиженного младенца…
— Я так и думал, что вы съедете в пруд, — оказал профессор.
— Никуда я не съехал, — ответил капитан.
— ?!
— Я просто спустился посмотреть, какая там глубина, и освежить ноги ненавижу, когда они горят.
Конечно, он проиграл эту лунку, но зато почувствовал себя настоящим игроком — ярость подогревала его, теперь он, конечно, станет бить лучше и всех поразит! Ведь есть же какой-то смысл в выражении «довести до белого каления». Лишь бы только профессор перестал возиться со своим мячом — за это время опять остынешь! Раз! — профессорский мяч взмыл в небеса. Ну, будь что будет! Капитан бросился в бой, с ходу изменил тактику, ударил — и мяч волчком завертелся на одном месте.
В подобных случаях можно надеяться хотя бы на сочувственное молчание. Но профессор не упустил случая высказаться.
— Вы никогда не попадете в лунку, — сказал профессор, — никогда, пока не перестанете судорожно дергать рукой во время удара. А так можете с тем же успехом просто шлепать мяч рукой. Если вы думаете…
Капитан окончательно вышел из себя.
— Послушайте, — заявил он, — мне совершенно наплевать, как я там пробил, — понятно? Если вы думаете, что я жажду выиграть или преуспеть в этой гнусной, дурацкой игре для престарелых младенцев…
Еще секунда — и капитан перешел бы к выражениям уж вовсе не джентльменским, но вовремя прикусил язык.
— Если что-то делать, так делать как следует, — поразмыслив, сказал профессор. — Иначе не стоит браться.
— Значит, не стоило браться. И так как последняя лунка принесла вам победу, то… если вы не возражаете…
Капитан был человек горячий, но отходчивый, и ему уже было стыдно за свою вспышку.
— Разумеется, как вам угодно, — ответил профессор.
Он дал знак почтительно ожидавшим мальчикам, что игра окончена, и оба джентльмена направились в гостиницу.
Некоторое время они молча шагали рядом, а притихшие мальчики шли позади.
— Отличная погода для маневров французской армии, — небрежно сказал наконец капитан. — Если, конечно, у них так же тепло.
— Сейчас по всей Европе, к северу от Альп, прошли антициклоны, — сказал профессор. — Погода почти установилась, насколько это возможно для Европы.
— Идеальная погода для бродяг и путешественников, — произнес капитан, еще немного помолчав.
— На свете нет ничего идеального, — возразил профессор. — Но погода прекрасная.
В гостиницу они вернулись около половины двенадцатого, и тут капитана ждало пренеприятное занятие — у мотоцикла за ночь спустила шина, пришлось менять. При этом капитан умудрился больно прищемить палец. Потом достал военную карту округа и сел за зеленый столик под окнами гостиницы, гадая, в какую сторону мог направиться Билби. Когда его видели в последний раз, он шел на юго-восток. В той стороне море, а всех беглецов-мальчишек, естественно, тянет к морю.
Капитан попытался вообразить себя на месте беглеца и точно представить, каким путем Билби пойдет к морю.
Это оказалось чрезвычайно увлекательным занятием.
Денег у Билби, вероятно, нет или очень мало. Значит, ему придется воровать или просить милостыню. В работный дом он не пойдет — он и не знает, что туда можно пойти, заслуживающие уважения бедняки понятия не имеют о работном доме; и, по всей вероятности, он слишком честен и слишком робок, чтобы воровать. Он будет просить милостыню. Он побоится собак, дворников и прочего, а потому будет просить у парадных дверей и, вероятно, пойдет по главному шоссе. И просить будет скорее в домах, а не у прохожих, ведь в двери стучать не так боязно, как обращаться к прохожим, да и как-то привычнее — люди часто стучатся в дверь. Пожалуй, он будет охотнее подходить к одиноким домикам, чем бродить по деревенским улицам, ведь одинокие придорожные домики с виду куда спокойнее и безопаснее. И просить он будет еды — не денег. Все это казалось капитану вполне логичным и правдоподобным.