Но вот война шумит над нами,
Пришла пора тревожных дней,
И к ней за длинными рублями,
Как бы к золотоносной яме,
Известной щедростью своей,
Спешат в Харбин дельцы, деляги,
Купцы, кабатчики, бродяги, —
Один везет веселый дом,
Другой газету открывает;
Тот продает, тот покупает,
И свистопляс идет кругом.
Стал этот первым виноделом,
Другой иным занялся делом,
Сколачивают капитал;
А.где-то там, на близком юге,
Гремит война…
………………………………
……………………………….
Отряд отходит за отрядом.
В одном из них, от пыли сер,
Идет саперный офицер
Лет двадцати, немногим боле;
Его еще безусый рот
Гримаса искривила боли;
Он ранен в ногу, но идет,
Идет, пока не упадет.
………………………………
Как ураган, война промчалась;
Все эшелоны пронеслись;
Как будто прояснилась высь,
И много золота осталось
В карманах тех, кто на войне
Делишки делал в тишине.
Глава вторая
А тот, кого на поле брани
Увидел наш случайный взор,
Был Александр Петрович Гранин,
Поручик, молодой сапер;
Уже за месяц пулевое
Раненье заросло сквозное,
И тут же кончилась война:
Назад грохочут эшелоны,
Но Гранин, с честью сняв погоны,
Не покидает Харбина.
Не хочет он казарм и строя;
На время ищет он покоя:
Он на дорогу поступил,
Чтоб строить дамбы и тоннели;
Трудился, не жалея сил,
И стал искусен в этом деле;
Самостоятельный, живой,
Он был натурой крепкой, цельной,
Сообразительный и дельный,
Иначе — парень с головой.
И потекли года спокойно,
Отменно медленно и стройно:
Со службы в гости иль в Желсоб,
Где сытен ужин, чинны речи,
Где преферанс от скуки лечит,
И лишь ремизы морщат лоб;
Уже пора была иная, —
Отгрохотала боевая
Кипучесть стройки Харбина;
И увядали сонно души
Среди обеденных радуший,
Блинов, пельменей и вина.
Но мой герой иной был складки —
Еще кадетской лихорадки
Огонь высокий в нем горел:
Он совершенно не хотел
Почить на пуховой перине;
Борьбы он жаждал, жаждал дел,
И в этом некой юной Нине
В красивый дорогой альбом
Признался собственным стихом.
Но вот вопрос — кто эта Нина?..
Дочь петербуржца, дворянина
И барина на полный рост,
Занявшего высокий пост
Среди больших людей дороги;
Осанка, поступь, важный вид;
Картавя, в нос он говорит,
Эль в эр перевирая в слоге;
Все думают — аристократ,
Но в благородстве нету спеси,
И если всё учесть и взвесить —
Он лишь надутый бюрократ.
Его супруга Анна Львовна
(Та урожденная княжна,
Аристократка, безусловно)
Ему под масть была дана;
Она ему — такая пара,
Хотя тонка и сухопара,
Лорнет, надменно задран нос,
Напоминающий утиный;
Улыбочка, прононс, седины
И злая кличка: Утконос.
И вдруг у двух уродов — Нина…
В Москве окончив институт,
Девица появилась тут,
Чтоб коротать за пианино
Мечтательные вечера;
Скажу меж нами — не игра
Ее влекла, но мать-злодейка
Твердила ей, что блеск герба
И голубых кровей судьба
Дружить мешает ей с плебейкой,
Что ей ронять себя не след,
Что в Харбине ей равных нет.
Она жила одна, и это
Мечтательность развило в ней:
Роман или строка поэта
Тревожила ее сильней,
Чем сверстниц, бегавших повсюду
С симпатией к простому люду,
Среди харбинских чудаков
Искавших милых женихов.
А Ниночка одна сидела;
Скучала, плакала, худела,
С почтенной тетушкой одной
Едва не сделавшись ханжой;
Девицу, чахнувшую явно,
Испуганная этим мать
Решила срочно развлекать;
Но как? «В собраньи, право, славно, —
Сказал отец. — Ведь тут Харбин;
Здесь не послужит в осужденье
Демократичность окруженья,
А танцы ей разгонят сплин. —
И, в слоге выдержан и стилен,
Кончает так ученый филин: —
Лишь выбрать, это входит в план,
Ей кавалеров из дворян!»
И вот в число их входит Гранин:
Он офицер, герой, он ранен;
Прилично держится к тому ж:
Он по-французски понимает,
Стишки в альбомы сочиняет —
Какую-то, конечно, чушь,
Но он не глуп, он знает место;
Он Нину не сочтет невестой —
Останется на рубеже
Почтительной высокой дружбы,
За что, конечно, в плане службы
Он станет нашим протеже.
Так порешили папа с мамой
Высокомерной и упрямой,
С душою черствой, как тарань.
Но сердца девичьего рань
Иным подчинена законам.
Пути иные ей готовь;
И в сердце Нинином со звоном
Всех соловьев — взошла любовь!
Любовь!.. Вот слово! Сколько пенья
Сладчайшего оно несет;
Лирического отступленья,
Конечно, тут читатель ждет;
Но нет, друзья, его не будет,
Рассудок по-иному судит:
Не следует твердить одно,
Что столько раз повторено!
Скажу лишь кратко: был и Гранин
Стрелой пронзительною ранен;
К тому же он предполагал,
Что будет горестен финал
Любви; как ни таилась пара,
Но слишком явна страсти чара:
Никак не скрыть влюбленных глаз
Огнепалительный рассказ.
Да больше! Зазмеились речи
Про их условленные встречи
То в магазинах, то в саду;
И эти слухи на беду
От некой льстивиды-поповны
Иль из других коварных уст
(От сплетниц город был не пуст)
Дошли до грозной Анны Львовны;
Допрос с пристрастием готов, —
Вот девушка идет на зов!