1. Главная
  2. Книги
  3. Несмелов Арсений Иванович
  4. Собрание сочинений в 2-х томах. Т.I : Стихотворения и поэмы
  5. Страница 113
Выбрать главу
«К делу?.. Но дело мое — Россия: Подвиг и гибель. А вы кто такие? Много ли Русских я вижу лиц? Если и есть — опускают ниц Взоры свои, тяжело дыша: Русская с Русским всегда душа!
Знаю: я буду застрелен вами, Труп мой сгниет, неотпетый, в яме, Но да взрывается динамит: Лозунг «В Россию!» уже гремит, И по кровавой моей стезе Смена к победной спешит грозе.
Тайной великой, святой, огромной Связана Партия с подъярёмной Нищей страною… Страна жива, Шепчет молитвенные слова И проклинает в тиши ночей Вас, негодяев и палачей!..»
Зала как будто разъята взрывом: Женщины с криком бегут пугливым К запертой двери… Со всех сторон: «Вывести, вывести… выбросить вон!» И — медным колоколом — толпе: «СЛАВА РОССИИ И ВФП.!»
VI
Ночь. Бездыханность. Кирпичный ящик. Плесень в углах. В тишине щемящей Неторопливый, далекий звук Переговаривающихся рук. Пыльная лампочка под потолком, Койка с матрацем и дверь с глазком.
Спал и проснулся… О, слишком рано, — Сердце тоскует, оно как рана. Снилось соратнику Семена: Входит заплаканная жена, Вводит за ручку с собой малютку… «Господи, тягостно!.. Господи, жутко!..»
Сел. Упирается мертвым взглядом В дверь, за которой стучит прикладом Стражник тюремный… отходит прочь. «Как коротка ты, последняя ночь, Как бесконечна: не встретить дня! Но не осилишь и ты меня!»
И за пределы последней ночи Твердо взглянули сухие очи: «Родина, Партия, ты, жена, — Нет уж соратника Семена… Жизнь, уж земным ты меня не томи, — Господи, душу мою прими! Смерть, подойди с покрывалом чистым, Был я фашист и умру фашистом… Что это?..»
В пыль — весь тюрьмы утес, В солнечном свете идет Христос, В кротком сияньи нетленной силы: «Мученик бедный мой, мученик милый!»
По коридору гремят шаги, Лязгает ржавый замок… Враги.

ВОССТАНИЕ (Поэма)[351]

1

Грозы долго собирали силы, Где-то зарождался ураган. Медленно кровавый наносило На страну туман.
И неслышно им покрыло днище Всех трущоб и затаенных нор. Кто-то шепчет, собирает, рыщет, При вопросах опускает взор.
Полстолицы лихорадит, бредит, Самый воздух кажется нечист, И патлатый, в полосатом пледе, Торжествует только нигилист.
Начисто отвергнуто былое, Всё родное вдруг отсечено. С русскою кончает стариною Вдруг зашевелившееся дно.
Но всё это — где-то под ногами! Над Россией, славой упоен, Осенен могучими орлами, — Тот же всё многовековый Трон.
Кто-то шепчет и предупреждает, Что и к Трону подступает мгла, Но никто той речи не внимает — Вещие реченья заглушает Медный марш Двуглавого Орла…
Но всё глуше мощный трубный голос, Всё багровей озарен закат: Надвое Россия раскололась, И другие голоса гремят.
И другие слушаем мы песни, Мы уже на митинги идем, Мы кричим и требуем, а с Пресни Первых пушек раздается гром.
Но орел взлетел с возглавья Трона, Распахнул победные крыла… Над Москвой, восстаньем распаленной, Расточилась мгла!

2

Но вторая буря на пороге, И еще ужаснее она. И нежданно подломились ноги У тебя, огромная страна.
Так корабль, что затрещал от крена, Заливает перекатный вал. Трусость. Низость. Подлая измена… И опять — восставшая Москва!

3

Я, бродивший по Замоскворечью, По асфальту шаркающий обувь, Слушал в гулах ночи — человечью Накоплявшуюся злобу.
Каждый камень глянцевито вымок, Каждый дом утраивал размеры. Пахли кровью — моросящих дымок Медленно скользившие химеры.
Словно в осий загудевший улей, Кралась полночь к городским заставам. Каждый вопль, просверливаясь в гуле, Говорил о брошенных расправам.
Ночь ползла, поблескивая лаком На октябрьских тротуарных плитах. Каждый выстрел отмечался знаком О врагах сближавшихся и скрытых.
Припадая, втягиваясь в плечи, Шли враги в мерцающую ростопь Тиграми, смягчающими поступь, И еще оттягивали встречу.

4

Клубилось безликим слухом, Росло, обещая месть. Ловило в предместьях ухо За хмурою вестью весть.
Предгрозье, давя озоном, Не так ли сердца томит? Безмолвие гарнизона Похоже на динамит.
И ждать невозможно было, И нечего было ждать. Кроваво луна всходила Кровавые сны рождать.
И был бы тяжел покоя Тот сон, что давил мертво. Россия просила боя И требовала его!
Россия звала к отваге, Звала в орудийный гром, И вот мы скрестили шпаги С кровавым ее врагом.
вернуться

351

Восстание. Сборник «Второй прибой» (Харбин, 1942); опубликовано под псевдонимом «Николай Дозоров». Первое упоминание об этой «московской» поэме — в «Новой вечерней газете» (Владивосток, 1923, 23 января). В краткой заметке «Вечер поэтов» (без подписи) сообщается, что среди выступавших были Г. Травин, А. Журин,

П. Далекий, Б. Бета, Рахтанов (инициалов нет, но о Рахтанове см. т. 2 наст, изд.: в воспоминаниях «О себе и о Владивостоке» Несмелов называет Рахтанова «милейшим из коммунистов», сообщает, что он был редактором газеты «Красное знамя» и что настоящая фамилия его была Лейзерман) и А. Несмелов, который прочел поэму «Восстание».

В том же 1923 году в художественно-литературном приложении к владивостокской газете «Красное знамя» («Октябрь») был напечатан отрывок из поэмы «Восстание» — «Москва в октябре». Текст, вошедший в настоящее издание, возник на два десятилетия позже; лишь в 1940-е годы псевдоним «Дозоров» стал проставляться Несмеловым под стихотворениями и поэмами, первоначально предназначенными «Несмелову». «Дорогомилово, Черкизово, / Лефортовские тупики…» — Несмелов перечисляет места расположения казарм восставших юнкеров. «Гремел Мураловский приказ…» — Муралов Николай Иванович (1877–1937) — член РСДРП с 1903 года, в октябре 1917 года — член Московского Военно-революционного совета; за его подписью распространялся приказ юнкерам сложить оружие; после подавления восстания юнкеров — командующий войсками Московского военного округа. Расстрелян как троцкист.

~ 113 ~