Письма широко и полно характеризуют энциклопедизм Фонвизина: гневный сатирик, памфлетист и крупный русский дипломат, знаток литературы, искусства и театра и страстный политик, ученый-филолог и образованный переводчик.
Но прежде всего письма раскрывают нам живой облик писателя. Мы узнаем множество бесценных подробностей о жизни Фонвизина, о его характере, привычках, манере говорить, о его вкусах, друзьях, работе, о принципах и убеждениях. Письма с редкой полнотой раскрывают нам чудесный фонвизинский юмор — неизменный спутник и оружие писателя, политического бойца, помогавший ему преодолевать, то смятение, рожденное крушением надежд, то муку тяжелой болезни, обрушившейся на писателя и расцвете сил и творчества.
По стилю писем можно составить представление о живых, исполненных ума и блеска разговорах Фонвизина, так пленявших его современников. За всеми многочисленными афоризмами и острыми, меткими словами, неожиданными суждениями и лукавыми фразами, за удивительной манерой всюду, везде и постоянно замечать смешное в жизни — встает яркая, душевно богатая, щедрая, воистину «из перерусских русская» личность писателя.
Вскоре после зачисления в Иностранную коллегию Фонвизин был отправлен за границу с официальным поручением для передачи герцогини Мекленбург-Шверинской ордена, которым она была награждена русской императрицей. Письма носят отчетливо служебный характер. Из Гамбурга вместе с послом Мусиным-Пушкиным Фонвизин отравился в Шверин. Письма печатаются впервые.
Стр. 327. Завтра будет «Синав» при дворе. — Трагедия А. П. Сумарокова «Синав и Трувор».
...а малая комедия была «Слепой зрячий». — Фонвизин назвал так комедию в одном действии «Слепой видящий», переведенную с французского.
Стр. 331. Скоро будет кавалерская... — Кавалерскими представлениями назывались спектакли во дворце, в которых играли придворные дамы и канцлеры.
Стр. 337. Играна была комедия «Женатый философ»...— Комедия французского драматурга Детуша.
Стр. 355. Мы очень в плачевном состоянии. — В письме Фонвизин рассказывает о всех тех перипетиях борьбы при дворе, которая развернулась в 1773 году. Дело в том, что в 1772 году исполнилось восемнадцать лет Павлу, и по закону о престолонаследии он должен был занять место русского императора. На этом настаивали Н. И. Панин и группа связанных с ним дворян. Екатерина отложила решение вопроса на год, до женитьбы Павла. Оттого, пишет Фонвизин, развязка «будет в сентябре, т. е. брак его высочества». Понимая силу Н. И. Панина, Екатерина стремилась «отлучить» от него своего сына. Князь Г. Г. Орлов, фаворит Екатерины, и Чернышев поставили себе целью скомпрометировать Н. И. Панина, удалить его от двора, чтобы не допустить вновь обсуждения вопроса о переходе власти от Екатерины к ее сыну.