Ужасное воображение, которое из дворян делало одних купцов, весьма чувствительно тронуло господина Лассе. «Если б сие несчастие последовало, — говорит он, — то бы и действия оного легко произойти могли; и не трудно рассудить о том, что сие стоить будет Франции, такому государству, которое учреждено оружием и, в рассуждении своего положения, тем же оружием и сохраняемо быть должно».
Следуя таковым предположениям, можно перенести и землю. Для удостоверения дела сего требует Архимед двух вещей: в воздухе утвержденную точку и жердь довольной величины; но сколь же сильна должна быть, та махина, которая все дворянство привлечь должна в купечество? Для сего нужно, чтоб все они были бедны и чтоб со всем тем не все они могли обогатиться помощию купечества. Вообразим себе богатого дворянина. Он, конечно, в купечество не вступит; но если дворянин беден, то оставит он купечество тогда, когда богат будет, и устремится к славе.
Напоминает господин Лассе, что Франция учреждена оружием; я бы лучше хотел слышать, что учреждена она правосудием и что старые галлы, не хотевшие сносить римское иго, отдались добровольно Фараманду или Клодовею.
Примечено, что сие государство, в рассуждении своего положения, тем же оружием, которым оно учреждено, должно быть и сохраняемо; но кто же говорит, что мы наше оружие преломить должны? Купечество дало бы нам пушки, если б мы их не имели, и, может быть, за те, которые мы имеем, ему же мы обязаны. Если б хотел я писать пространнее, то бы доказательства моего сопротивника обратил я на него самого; я бы сам доказать мог, что Франция, нынешнем состоянии Европы, одним купечеством и сохраняема быть должна; из чего заключить можно, что всему дворянству в одно только купечество и вступать надлежит, так, как заключает он, что все дворянство должно бежать к оружию затем, что государство одним только оружием и сохраняемо быть может; но я бы худое сделал тогда заключение. Есть благоразумная средина между сими обеими чрезвычайностями; должно из всего дворянства оставить нужное число для войны, а остатку дозволить купечествовать. Будут тогда воины; но будут из остальных и такие люди, которые к приобретению военного иждивения много помощи сделать могут.
Все возражения клонятся к тому, чтобы отечество не имело недостатку в защитниках; но сколь велико потребно число их? Полное число нашего войска простирается в мирное время до 220 000 человек, коими начальствует 15 000 офицеров. Но сколько потребно нам в военное время? Когда Людвиг XIV наступил на Европу водою и сухим путем, тогда имел он войско в 500 000, над коими было 30 000 офицеров; нам никогда не будет нужды иметь более сего. С другой стороны, хотел бы я знать число французского дворянства. Спрашиваемые о том мною оракулы ответствовали мне с смущением. Если б спросил я, сколь много в сей столице карет было? Сколь много вышло новых мод с начала сего правления? Тогда бы сказали мне, что, за недостатком точного счета, нужно здесь чаятельное определение.
Франция содержит в окружности своей 30 000 квадратных миль,[1] не считая Лотарингию, которая свое дворянство имеет. Каждая квадратная миля содержит в себе около двух дворянских дворов, который почичать должно шести дворян жилищем, считая добрый и худой двор; все сие составляет 180000; но большее число их рассеяно по городам, а особливо с того времени, когда для способности мещан дворянство стало продаваться; но чтоб короче решить дело, то возьмем мы малое число и положим, что дворянство состоит из 360 000 человек.
Если толикое число потребно к защищению отечества, то о купечестве я уже ничего и говорить не буду. Сами священники должны во время опасности, по примеру Мафатиеву, оставить священство для принятия оружия; но мы от такой крайности весьма удалены, ибо для начальства над 500 000 солдат потребно только 30 000 офицеров. Что ж остается делать с 330 000 дворян которые нам на войне не нужны? Не должно ли сказать, что маркиз де Лассе нашел удовольствие родить чудовищ, чтоб иметь честь задавить оные?