И знаешь, что помнить не надо:Умершим ничем не помочь.И память – как шум листопадаВ глухую осеннюю ночь.
* * *
Вот, живешь: суета, нищетаТолько тщетно считаешь счета,Только видишь, что сумма не та;
А умрешь – темнота, немотаИ такая, мой друг, пустота,Будто ночью под аркой моста.
* * *
Ночью мост рабочие чинили,Чтобы мчались по мосту скорейДеловитые автомобилиВажных, обеспеченных людей –И другие, всяческих мастей,
Например: тюремный (грузный, зычный,Ваше охраняющий добро),Или – юркий, беленький – больничный,Или – тот, умеренно трагичный,Скучный – похоронного бюро.
* * *
Кабак, завод, тюрьма, больницаИ даже – кладбище вблизиНет, этот городок не снится,Не чудится. И по грязи
Идут под барабан солдаты(Казарма – за углом сейчас).Они ни в чем не виноваты,Но их убьют. Иль, в добрый час,
Они других убьют. ТрезвонитЗвонарь над лучшим из миров,И так невозмутимо гонитХозяин на убой быков.
* * *
Немного рыбы и немного солиНа медленном огне – какая скука!Живая рыба корчилась от боли,Старуха злилась, плакала от лука,
Над луком, над стручком засохшим перца,Багровым, как запекшаяся рана,Морщинистым, как маленькое сердце,Увядшее у газового крана
От жара, холода и равнодушья:Сухое сердце той, худой, убогой,Открывшей, словно рыба, от удушьяБескровный рот и поминавшей Бога…
А дальше что? Что Бог – благой и кроткий,Что грешников поджаривают черти,Что в тишине чадит на сковородкеНемного жизни и немного смерти.
* * *
Мальчик бился над задачей,Верил, что найдет ответ,Не мирился с неудачей –А в задаче смысла нет.От других отнять – и что же?Общий жребий разделить:Состояние умножить,Да и голову сложить…Уравнений интересных,Мальчик, больше не решай:Слишком много неизвестных –Счастье, истина, душа…Ничего не надо больше,И не все ль тебе равно,Что поменьше, что побольше,Что равно, чему равно…
* * *
– А помнишь детство, синий сумрак, юг,Бессонницу и тишину – часами, –Когда казалось, будто понял вдруг,Почти умея выразить словами –
О чем звезда мерцает до утра,О чем вода трепещет ключевая,О чем синеют небо и гора,О чем шиповник пахнет, расцветая…
ЧИТАЯ ПУШКИНА
Порой, читая вслух парижским крышамЕго стихи таинственно-простые,В печали, ночью, в дождь – мы видим, слышим(В деревне, ночью, осенью, в России):
Живой, знакомый нам, при свечке сальнойСвои стихи негромко он читает,И каждый стих, веселый и печальный,Нас так печалит, словно утешает.
И кажется – из царскосельской урныПрозрачная, хрустально-ключеваяТечет струя свободно и небурно,Курчавый облак ясно отражая.
И полной грудью мы грустим – но счастьем,Как вдохновеньем, безотчетно мудрымНаполнен мир, и стоит жить и, настежьОткрыв окно, дышать парижским утром.
* * *
В такой же день, весной, с тобой вдвоем,Впервые говоря о нашем общем,Мы шли… А после – каждый о своем:Я говорил, порой, бессвязно, в общем,
А ты не слушала… Но в смертный часВ непонятом, в неразделенном, в личномТаким ненужным станет все для нас –Бессмысленным, бесцельным, безразличным.
И лишь одно на свете – мы вдвоем,Совсем одни, совсем одно друг с другом,Таким же, как сегодня, теплым днем,И радуга непрочным полукругомСтоит вдали…
* * *
Влюбленные целуются опятьНа влажной от дождя скамейке.В косом луче развившаяся прядьСвисает в виде смуглой змейки.
С тяжелых роз стекают на ладоньПрозрачно-выпуклые слезы.В изгибах уха – розовый огоньСлегка похож на завязь розы.
* * *
Опять подымается ветер,Опять лиловеет восток,И в сумраке еле заметенЛетящий опавший листок.
(Листок за листком пролетает.)Опять начинает светать,Опять мы встаем – и считаем,Что все повторится опять.
Опять мы заводим пружинуЧасов на положенный срок,Опять мы бросаем в корзинуОдин календарный листок.
* * *
Скучная желтеет речка,Тусклая намокла рожь.Все-таки – ничто не вечно,Скоро перестанет дождь.
Мокнут над оврагом избы,Никнет над колодцем жердь.Что же! Даже этой жизниХуже, хоть немного, смерть.
* * *
Наклонись над рекой, погляди:Тень твоей головы и грудиНеподвижна, как если бы в прудТы гляделся; а воды текутМимо тени, тебя и всего,Мимо светлого дня твоего.
Только – сердце боится слегка:Есть на свете другая река,Уносящая солнечный день,И твою мимолетную тень,И тебя самого заодноНа глубокое, темное дно.