* * *
Терновник веткой суховатоюПод знойным ветром чуть качает.Мне тень колюче-узловатаяДругую тень напоминает.
Мне чудятся снега в сиянииПолярной ночи, в лунном свете.Как будто слышно дребезжаниеКолючей проволоки… Ветер…
Ночь навсегда, ночь не кончается,И тень от проволоки длиннойКолючей веткою качаетсяПод ветром на земле пустынной.
* * *
О Воркуте, о Венгрии (— о чем?)О Дахау и Хирошиме…Да, надо бы – как огненным мечом,Стихами грозными, большими.
Ты думаешь о рифмах – пустяках,Ты душу изливаешь – вкратце,Но на двадцатый век тебе в стихахНе удаётся отозваться.
И если отзовешься – лишний труд:He будет отзвука на отзвук.Стихи, стихи – их даже не прочтут.Так пар уходит в зимний воздух.
И все-таки – хотя десятком строк,Словами нужными, живыми…Ты помнишь, есть у Пушкина «Пророк»:О шестикрылом серафиме.
* * *
Был веселый, живой соловей,А теперь – заводного мертвей.Впрочем, нет, чуть живей: от червей.
Он лежит и гниёт, как навоз,Под кустом отцветающих роз,И роса на кусте – вроде слез.
Слезы скоро просушит мороз.
В том, что вечного нет ничего,Тоже нового нет ничего.
* * *
Каждый сгниёт (и гниеньем очистится)…Тем и закончится злая бессмыслица –
Хлопоты, горести, почести, прибыли,Крик перед смертью, что денежки стибрили.
Вот вам гармония, вот Провидение:«Смерть несомненна» (чего несомненнее).
Странно, что все же могу утешаться я,Глядя, как вновь зацветает акация,
Глядя, как бабочка треплется, мечется –Тоже, пожалуй, сестра человечества.
* * *
Так отвратительно-неотвратимо.Иссохнет, исхудает, истончитсяТвое лицо (и кто придет проститься?) –
И маленькою, бедною струёюРастает в небе дым неудержимый,Далекий дым, который был тобою.
Пускай дорога пролегает небом,Как зимним садом или полем вьюжным,И мертвый сон кружится легким снегом.
Пускай бы там тебе порой казалось,Что память о стихах твоих – осталась,Что ты кому-то стал своим и нужным,Что ты кому-то стал вином и хлебом.
Пускай живет игра воображенья –Сквозь темноту, сквозь вечное забвенье.
* * *
Ни добрых дел, ни твердой веры нет:Не занят я, душа, твоим спасеньем.Чем заслужу его? Стихами? Нет:Стихи не жгли сердца, лишь были мнеПолузабавой и – полумученьем.
Что будет? – Смерть (в тоске, во зле, в грехах)И в Судный день, меж пеньем и стенаньем –Рифмованные строки на весах:Полуупреком, полуоправданьем.Игра вничью меж мраком и сияньем.
* * *
Станет вновь светло, станет вновь темно.Мне почти, почти все равно.
Каждый день закат, каждый день рассвет.Только счастья нет и нет.
Но совсем перед смертью, может быть,Станет жалко навек забыть,
Как светил прозрачный луч в окно,Озаряя хлеб и вино,
Как темнело, как нежно лампа зажглась,И дрова розовели, светясь.
* * *
Полугрусть предосеннего шелеста,Но в закате над серым АссизиОзаренное облако светитсяОбещаньем заоблачной жизни –
И становится в мире печальнее,Хоть лучи не совсем догорели,И под ветром плывет обещаниеВ холодеющие эмпиреи.
* * *
Что-то вроде России,Что-то вроде печали…(Мы о большем просили,А потом перестали.)
Чем-то нежным и русскимПахнет поле гречихи.Утешением грустнымДень становится тихий.
Пахнет чуть кисловатоБузина у колодца…Это было когда-тоИ едва ли вернется.
* * *
То, что было утешением,Перестало утешать.Но порою, тем не менее,Развлекаюсь я опять.
Развлекаюсь грубым холодом,Жестким ветром, мутным днем,Развлекаюсь скучным городом –И проходит день за днем
Не в России, так в Германии.Вот гуляю вдоль реки,Развлекаюсь сочетаниемРавнодушья и тоски.
* * *
Ивы, ясени, клены, осины,То журчащий, то шепчущий сад.Золотые летят паутиныТак бесплотно, как звуки летят.
И прощально в листвеЗолотитсяЛуч, как солнцем пронизанный ствол,И за лодкой плывет вереницаЗолотых лепестков – и прошёлНежитейский, сияющий трепет,Золотисто-тускнеющий лепетПо блаженно-осенней листве.
* * *
Помнишь о ветре,Бившем деревья?В старости сердцеПомнит сравненья
С вечером тусклым,С инеем в рощах,С шорохом грустнымВеток отсохших.
Скучно повислиМертвые ветви.Мука при жизни,Скука по смерти.
Так что, наверно,Даже нестрашнымБыло б гореньеВ пламени красном.
* * *