* * *
Сердце почти размагничено,Милый магнит!Только покой безразличияТихо манит.
Что-то в машине развинчено,Печальный вид.Моной леонардодавинчиевойСудьба глядит.
Зачем так смотришь загадочно?Смерть у дверей?Уже ремень передаточныйСлабей, слабей.
Сердце — с ним прожил всю жизнь я.Оно — еще поживет?У этого старого дизеляНеровный ход.
Одни сожаления поздние,И нет запасных частей.…Стань поэзией, злая коррозияЖизни моей!
* * *
Оранжевато-розоваю-серый крайБольшого неба стал желтее.Причуда бога-чародея,Сиянье нежное, заманивай, играй!
Сигналы огненные из страны чудесИнопланетные приветы –Какие верные приметы!Не очень верные, но все равно: с небес.
Вернее — знак, что вечер начинается,Что в поле холодно и голо,Что солнечного ореолаНам видеть до утра не полагается,
Что море тускловато, не серебряно,Сиреневато, темно-серо,Холодное, точно пещера,В которой солнце мертвое затеряно.
И сумерки прелюдию забвенияИграют медленно и вяло.И нам из зрительного залаУже пора — в другие измерения.
* * *
Ты был жив недавно. Тяжело болел.Пишет брат: в кругу семьи.Утром, около семи.(Начали снежинки снова свой балет.)
Неразборчив почерк, серое письмо.И неясные слова(И опавшая листва)Мерзнут на дороге: холодно зимой.
Свет над парком бледен, бледно-желтоват.И коричневы дубы.И, как вестники судьбы,Грозно-бронзовые всадники стоят.
Ты был жив, и небо — было голубым.И кормили голубейСтарики, и был слабейВ желтенькой аллее серо-сизый дым.
А письмо, как птица: вот, летит в бассейн,В воду черную само.С черной кромкой то письмо,Скучный вестник смерти в скучной жизни сей.
* * *
Не душа, а легкий пар,Говорят, у кошки нежной.Паром полон самовар:Чай душистый, жар душевный.
Ты не оборотень, нет,Черный кот розовоносый?Хоп, прыжок — и ваших нет:Аль-Рашид сидит полночный.
Попрыгун ты, друг Гарун,Что с тобой, халифом, делать?Что мне даришь – изумруд?Только череп, только челюсть?!
Ты бы лучше мне принесЛуч от лампы Аладдина.Полно, призраки! От васХолодище, холодина.
* * *
И в мои лета, смерть без ответа.
Карион Истомин
Милый друг, спасибо за молчание:Сладко кушать тишину.В нереальной, неземной компанииЯ от шума отдохну.
Я постиг особенное зодчество:Лунный выстрою дворец,Чтобы мир благого одиночестваМне открылся, наконец.
Будут тени, в бархаты одетые,В узких лодках проплывать,Будто серебристыми стилетамиРезать меркнущую гладь.
И на бледные немые тени яВ той Венеции — другой —В голубом четвертом измеренииПогляжу, мой дорогой.
* * *
A renaitre, portant mon reve en diademe,
Au ciel anterieur ou fleurit la beaute!
StephaneMallarme
Возродиться, мечту вознеся, как венец,
В небесах неземных, где цветет Красота!
Стефан Малларме
Если бы мне глоток того эликсира,Который дарует людям вечное счастье!Улыбнись, Фортуна, пленяй, Пленира,Прилети, как нежная птица-лира,Заблистай опереньем, скажи: здрасте!
Я бы, наверное, растерялся совершенно,После эликсира все бы кружилось,И я бы испугался сладкого пленаИ не знал, что сказать, и она бы спросила:— Чего же ты смотришь, скажи на милость?
* * *
Spielen
denn meine Sinne noch zu sehr mit Licht?
Rainer Maria Rilke
…Играют чувства
мои по-прежнему чрезмерно светом?
Райнер Мария Рильке
К вечеру стало нежнее, весеннее,Свет в облаках заблестел серебристее.Кажется, свет означал всепрощение,Был обещанием райской амнистииВсем осужденным, всем заключенным.
Птицы в просвеченном небе летали, иСердце решило, что свет предвечерний —Вроде предсмертной реабилитации– Да, не посмертной, лучше предсмертной —Всех осужденных, всех обреченных.
* * *
Улыбнись, царевна Несмеяна,Несмеяночка, молчаночка, тишинка!О, морозинка, малиновка, малинка,Kaк березка из тумана!
Дайся в руки мне, царевна Лебедь,Ты жемчужинка, изюминка, снежинка,Ты летучая, прозрачная пылинка,Звездочка в осеннем небе!
Подлети, царевна Недотрога,Дайся в руки, тучка, льдинка,Светлая бессмертника, раинка,Поиграй со мной немного!
* * *
А умрем – заживем на поверхности солнца,Два сияющих протуберанца.(Наши души там будут, как два иностранца,Два неопытных переселенца.)